– Дай-ка сюда фотографии, – приказал Илья своему
верному Витьку.
Тот с готовностью протянул хирургу альбом. Я уже знала этот
альбом – щенки и котята с китайским разрезом глаз.
– Посмотрите, это та самая эффектная девушка, которая
так вас поразила?
Хирург мельком полистал альбом.
– Да. Да, конечно… Такая внешность не забывается. Вы
даже не представляете, как мне было жаль уничтожать такое лицо.
– Значит, вы утверждаете, что девушка, стоящая перед
вами, и девушка, которая изображена на снимках, – один и тот же человек?
– Ну конечно, я ведь делал операцию. Скрепя сердце… Мне
было очень жаль…
– Помолчите, – досадливо поморщился Илья и обернулся ко
мне. – Что скажешь, Анна?
Я молчала. Мне нечего было сказать. Вот все и стало на свои
места. Если до этого момента у меня еще были сомнения, то теперь они полностью
исчезли. Неблагодарная сука, хладнокровная убийца, зарвавшаяся алчная бабенка,
на счету которой несколько жизней, – это и есть я…
– Мне нечего сказать. – Сколько вам заплатили за
операцию?
– Это коммерческая тайна, – Николай Станиславович,
видимо, почувствовал себя в относительной безопасности, но кулак Витька уверил
его в обратном. Согнувшись пополам, хирург просипел:
– Пятьдесят… Пятьдесят тысяч долларов.
Витек присвистнул, а Илья покачал головой:
– Не многовато?
– Сами понимаете, – переводя дух, заволновался хирург,
– операция нелегальная… Большой риск. Полная конфиденциальность. Видимо, это
связано с крайне важными обстоятельствами… Я не вдавался в подробности.
Существует такса – вот и все.
– Да вы семь шкур содрать можете, – укоризненно сказал
Илья. – И ваша клиентка не торговалась?
– Нет. Она не торговалась. Она выложила наличными.
– Да ты у нас зажиточная женщина, – обратился Илья ко
мне. – Пятьдесят тонн как с куста. Интересно, откуда такие деньги? Не от щедрот
ли твоего банкира?.. Ладно. Спасибо за информацию, Николай Станиславович… Хочу предупредить
вас, что не стоит больше ввязываться в сомнительные аферы…
– Я не понимаю… Я… Я должен вернуть сумму? Дело в том,
что ее нет… Мой сын. Он учится в Англии. За это нужно платить.
– Да пусть себе учится. Вот еще какой вопрос – у вас
ведь наверняка существуют данные по каждой пластической операции?
– Несомненно, – хирург заметно приободрился. – Они
вносятся в компьютер. Мой домашний компьютер, я имею в виду.
– Вот и отлично. Можем ли мы получить информацию?
– Именно по этому случаю? – Чертов продажный врач,
наплевавший на клятву Гиппократа, он даже не смотрел на меня. – Конечно,
конечно…
– А разве всякое упоминание о нелегальных операциях не
должно быть уничтожено? – отомстил за меня Илья. – Так сказать, для
подстраховки… Чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов…
– Ну-у… У каждого свое понятие о подстраховке, вы же не
будете этого отрицать. Нужно сказать, что ваша визави оказалась мужественной
женщиной: так легко расстаться с броской внешностью ради весьма сомнительного
результата.
– Ну, в ее мужественности у меня была возможность
убедиться.
– Сейчас я принесу вам дискету.
– Витек, проводи нашего дорогого Айболита, – приказал
Илья.
Хирург в сопровождении телохранителя скрылся на втором этаже
дома. Но я даже не заметила этого, – я пыталась ухватить ускользающее
воспоминание: маска, сковывающая лицо, надгробная плита прошлой жизни…
– Ну, как себя чувствуешь? – вывел меня из оцепенения
голос Ильи.
– Отвратительно.
– Будет еще хуже, – пообещал он.
– Не сомневаюсь.
Наконец вернулся хирург. В руках он держал дискету.
– Вот. Здесь вся информация. Надеюсь, больше у вас
вопросов нет.
– Нет. Большое спасибо, Николай Станиславович. Мы вас
больше не задерживаем. О нашем визите, естественно, ни слова.
– Я понимаю, – успокоил Илью хирург. – Никому не нужны
лишние проблемы.
Илья двинулся к двери. Второй телохранитель подтолкнул меня
в бок. Замыкал шествие Витек. Неожиданно у самой двери Илья остановился и резко
обернулся.
– Вот еще, Николай Станиславович…
– Слушаю вас, – трусоватым голосом промямлил хирург.
– Не посчитайте нас невежливыми…
– Что вы, что вы…
– И примите в качестве гонорара. Витек! – обратился
Илья к Витьку.
То, что произошло потом и заняло несколько секунд, было
похоже на третьесортное кино, где ходы просчитываются всеми, кому не лень, за
исключением ничего не подозревающих жертв.
Витек вполне буднично достал тяжелый пистолет (тот самый,
который разнес голову Эрику) и выстрелил в хирурга. Он рухнул, как сноп, с
выражением удивленного ожидания на залитом кровью лице. Опустив пистолет, Витек
подвигал губами, вынул изо рта жвачку и прилепил ее к дверному косяку.
– Так-то лучше, – констатировал Илья, брезгливо
разглядывая дергающееся в предсмертных конвульсиях тело. – Будем считать, что
твои пятьдесят тысяч он отработал с лихвой. Идем.
Меня не нужно было уговаривать. Я готова была бежать из
этого дома куда угодно. Мы сели в машину в полном молчании. Лишь спустя
несколько минут я решилась его нарушить.
– Зачем вы это сделали? – спросила я.
– Заметь, все это произошло с твоей подачи, – Илья
по-прежнему был спокоен. – Я только выступил в роли ассенизатора. Будем
надеяться, что его сын все-таки доучится в Англии. Наш доктор был заботливым
папой, ничего не скажешь.
– Вы страшный человек.
– Да нет же, дорогуша. Ну подумай сама: трусоватый
доктор мог бы запросто заложить нас, даже без особого нажима. Так же, как
заложил тебя. Этого бы мне не хотелось. Мне вообще не хотелось этой смерти.
Несмотря ни на что, он был симпатичным человеком. И неплохим специалистом, судя
по твоему новому личику. Он мог бы расширить практику и доработать до седых
мудей… Если бы тебе не пришло в голову воспользоваться его услугами. Так кто
виноват?
Мне нечего было ответить.
У самого въезда в Москву, недалеко от поста ГАИ, водитель
остановился и съехал на обочину. Недалеко от нас уже стоял «Мерседес».
– Ну что, меняем перекладных? – ни к кому не обращаясь,
произнес Илья.
Мы выбрались из машины и направились к «Мерседесу», который
при нашем приближении мигнул фарами. Витек сопровождал нас. Второй
телохранитель остался в машине.
– Ну как тебе акция устрашения? – спросил меня Илья,
когда мы сели в «Мерседес». – Ничего не напоминает?
