В глазах Лапицкого промелькнула заинтересованность.
– Теоретически. Только теоретически. Предположим, у нас
есть подобная информация…
– Да это же легко! – не выдержала я. – У вас наверняка
есть компромат на ненужного вам человека. Или группу людей. Так вот, ее вы
отдаете Лещу и убиваете двух зайцев сразу: одного пожирнее, другого
попроворнее.
– Теоретически. Только теоретически. А потом?
– А потом, – я внимательно посмотрела на Лапицкого, –
вы отправляете в эту неприступную крепость Троянского коня с информацией. Дело
сделано, Троянский конь втерся в доверие со всеми вытекающими последствиями.
– Не вижу связи.
– Вы отправляете журналиста с информацией не просто в
его компанию, а к нему самому. И этим журналистом.., то есть журналисткой..,
вполне могу быть я. Я знаю азы, я целый месяц этому училась.
– Теоретически. Только теоретически… А при чем здесь
твоя кровь?
– Необходима красивая романтическая легенда, чтобы он
поверил в нее безоговорочно. Он обожает красивые легенды, это понятно из его
монументального образа. Он купится на них как мальчишка. А ничего не может быть
романтичнее, чем раненая женщина, нуждающаяся в помощи.
– Я не понял… Ты что, хочешь симулировать ранение? Да
он же раскусит тебя на раз, он в Югославии два месяца работал в полевом
госпитале…
– В том-то все и дело, что ранение должно быть
настоящим, иначе игра не стоит свеч.
– Я не понял? – Лапицкий смотрел на меня широко
открытыми глазами так, как будто видел впервые. – Ты что, хочешь, чтобы тебя
ранили по-настоящему?
– Именно, – я обворожительно улыбнулась Лапицкому. –
Конечно, не в живот и не в голову, Боже упаси! Но ранение должно быть
основательным.
– Ты правда хочешь, чтобы тебя ранили по-настоящему?
– И не только ранили. Но и избили по-настоящему.
Наступила долгая пауза. Такая долгая, что я забеспокоилась: может быть, ты
несешь чушь, и сейчас он вскроет эту чушь, как консервную банку?
– Ты сумасшедшая, – наконец произнес капитан, – ты
просто сумасшедшая.
– Такая же сумасшедшая, как и ты. Не стоит отвергать
мою идею сразу. Тем более что своей собственной у тебя нет, как я поняла.
– Ты готова пожертвовать собой?
– Не собой, а своим телом. Тем более что я делала это
неоднократно. Я же не прошу тебя пристрелить меня, как собаку. Так, небольшая
инсценировка, максимально приближенная к действительности.
– Я должен подумать, – капитан начал сдавать позиции.
– Мы вместе должны подумать. Детали можно проработать,
но общая схема выглядит так: не будем делать из меня героическую личность,
героические личности в этой стране наперечет, да я и не потяну по объективным
причинам. Слабая женщина, противостоящая внешним обстоятельствам, вполне меня
устроит. Слабая женщина, которая располагает какой-нибудь информацией средней
убийственности. Слабая женщина, неудобная настолько, что ее собираются убить. Я
же читала его досье, нескольких своих лучших журналистов он просто спас от
смерти. Почему бы мне не стать одной из них? Ты понял направление главного
удара?
– Да, я понял. Не думаю, что это лучший вариант… –
медленно сказал капитан, но по его подобравшейся фигуре я чувствовала, что он
уже начал вертеть идею. – Но в качестве версии вполне можно попробовать.
…И он попробовал.
Спустя несколько дней идея оформилась окончательно, еще две
недели ушло на проработку деталей и подбор нужной информации и нужных людей. В
окончательном варианте она выглядела следующим образом: в крупном городе N
(подлинное название прилагается) работает журналист (подлинное имя
прилагается). Он совершенно случайно выходит на грандиозную аферу с продажей
новейшей военной техники в третьи страны. В афере замешаны крупные
государственные чины, следы ее ведут в Москву, на самый верх. Не в меру
ретивого журналиста самым естественным образом убирают (подлинные документы
прилагаются). Он, чувствуя угрозу для собственной жизни, успевает передать все
собранные материалы своей соратнице и московской возлюбленной (здесь уже
прилагаюсь я сама). За мной начинается охота, и именно поэтому я решаюсь
отправиться к единственному человеку, который может хоть как-то дать ход
материалам. Этим человеком и является Михаил Юрьевич Меньших.
Пока идея находилась в разработке, она претерпела
существенные изменения: во-первых, пришлось отказаться от моей профессиональной
принадлежности – я не имела специального журналистского образования, а такие
вещи дока Лещ просек бы сразу. Меня сделали скромной секретаршей (ау, старая
грымза, синий чулок, верная спутница Михаила Леща еще с университетской скамьи,
трепещи!) маленькой, дышащей на ладан туристической фирмы. Во-вторых,
возлюбленную пришлось опустить и остаться только соратницей, я все-таки лелеяла
мысль о том, что рано или поздно заберусь в постель строптивого Леща, а прыгать
по кроватям от одного мужчины к другому – дурной вкус. Лещ этого никогда бы не
одобрил. Все остальное осталось в силе, обросло новыми и – главное –
достоверными подробностями.
Лапицкий с азартом включился в игру, он действительно
пожертвовал самой настоящей историей о поставках военной техники за рубеж.
Ведомство Лапицкого уже давно отслеживало каналы этих поставок, фигуранты по
еще не заведенному делу были известны, так что в этой части плана проколов быть
не могло. Совершенно интуитивно я попала в самое «яблочко»: один из главных
участников аферы быстро набирал политический вес и становился практически
недосягаем для любого следствия. А его темные делишки и деньги на счетах
крупного швейцарского банка давно интересовали людей, стоящих за Лапицким.
Подготовка практической часть операции заняла еще некоторое
время.
В городе N действительно был найден подходящий журналист,
Егор Самарин, он долгое время занимался проблемами армии и даже обнюхивал
дальние подступы к военной афере. Ему быстро заткнули рот, и, после
проломленного черепа и трех сломанных ребер, Егор посчитал за лучшее от
скользкой темы отказаться: собственная жизнь оказалась важнее журналистской
бескомпромиссности. Теперь Егора, мирно работавшего в местной коммерческой
газете «Из рук в руки», решено было вытащить из небытия, поставить на доску и
сделать проходной пешкой в крупной игре.
В день, когда я была полностью готова к операции, Егор
приехал в Москву по вызову одного крупного издательства (втайне от коллег по
цеху, занятых сиюминутной летописью эпохи, Самарин писал совсем неплохие стихи
и даже готовил к изданию маленький сборник с пророческим названием «У порога
вечности») и был убит двумя выстрелами в голову в двухместном номере гостиницы
«Золотой колос»…
* * *
… – Ну, ты готова, девочка? – спросил меня Лапицкий.
– Да, – я действительно была готова. Я хорошо изучила
свою роль маленькой секретарши, волей случая оказавшейся в эпицентре крупных
событий: простенький приличный костюм, купленный со скидкой на распродаже, не
очень хорошее белье, удобные туфли на низком каблуке, волосы, забранные в
хвост, – одна из миллионов женщин, безуспешно пытающихся влезть в средний
класс. Роль пришлась мне впору, как будто бы я всю жизнь только тем и
занималась, что была секретаршей маленькой фирмы, непременной участницей унылых
девичников и приятельницей провинциальных журналистов, у которой так удобно
останавливаться в маленькой квартирке в Новогирееве.
