«Из рук в руки» – коммерческая газетенка, в которой работал
последнее время Егор Самарин: меняем, продаем запчасти от «ВАЗа», детскую
коляску в хорошем состоянии, подержанную стенку, холодильник… Как вся эта
сочиненная нами история далека от настоящего Егора Самарина и как близок сейчас
ко мне Михаил Меньших по кличке Лещ.
– Егор сказал, что может случиться все, что угодно, но
документы должны быть у вас. Вот я вас и нашла. Я кружила по Москве весь
остаток дня, стояла в каких-то переулках, я боялась, что они найдут меня
быстрее, чем я найду вас. Но теперь все в порядке. Теперь можно обращаться куда
угодно. Вы ведь поможете мне?..
Он коснулся рукой моего холодного лба. Рука была нежной.
Кажется, он поверил. Первый раунд я выиграла, ликуй, Костя Лапицкий…
– Где вы живете?
– В Новогирееве. А что?
– Нужно же присматривать за котом…
– За кошкой…
Присматривать за кошкой, отличная мысль. Кто-то из твоих
людей отправится в Новогиреево, по адресу секретарши. Там они найдут незапертую
дверь, лужу подсохшей крови на кухне, развязанный страховочный трос у батареи, работающий
телевизор, беспорядок, имитирующий следы борьбы. Кровь они замоют, а двери
захлопнут. Там они найдут соседскую квартиру, за которой ноет белая персидская
кошка. Там они найдут все, что подтверждает мой сбивчивый рассказ…
– Только не покупайте ей все эти сухие корма. Лучше
рыбу…
– Понял. Треска ее устроит?
– Вполне.
Он все еще не отнимал руку от моего лба, и я не могла
понять, чего же больше в этом жесте: сдержанного уважения или благодарности за
информацию, которая досталась такой ценой.
– Мне нужно позвонить на работу. Сказать, что меня не
будет ближайшую неделю. За неделю все пройдет, как вы думаете?
– Наплюйте, – просто сказал он.
– Я не могу наплевать. Это мой единственный источник
существования. Мне и так с трудом досталась эта работа. Я не могу…
– Наплюйте, я вам сказал. Неужели вы не понимаете, что
после всего, что произошло, вам нельзя там появляться?
– А когда будет можно? – неплохо отыграно, Анна, смесь
наивности и целеустремленности женщины, которая привыкла полагаться только на
себя.
– Когда будет можно – я скажу, – похоже, он уже,
незаметно для себя, принял ответственность за мою судьбу. Что ж, оказаться под
крылом – мечта любой обыкновенной женщины. Да и необыкновенной тоже, даже Марго
в свое время не устояла перед Кожиновым… Хорошо, что я свободна от всех этих
патриархальных представлений.
С восьми начал непрерывно звонить телефон. Лещ отвечал на
звонки, с кем-то о чем-то договаривался, на ходу решал какие-то вопросы,
касающиеся компании и ее повседневной работы. Он привык говорить громко и
резко, это было видно по его манере разговаривать. И в то же время он постоянно
приглушал свой раскатистый мягкий баритон, сдерживал себя, понимая, что рядом
находится человек, которому необходим покой. Лучшего и пожелать нельзя, должно
быть, я все-таки произвела на него впечатление. Я то проваливалась в дрему, то
снова открывала глаза, а он все ходил и ходил по своему ангару. Несколько раз в
разговоре с кем-то прозвучал город N. Значит, машина должна завертеться… Около
девяти он тронул меня за плечо:
– Анна, я уезжаю. Буду только поздно вечером. С вами
останется Андрей. Он и жнец, и швец, и на дуде игрец. Вы его не бойтесь, он
сделает так, как нужно. Вечером сдаст вас с рук на руки.
– Кому? – Я даже не успела испугаться.
– Мне. В общем, не стесняйтесь к нему обращаться в
случае чего. Я буду вам звонить…
– Но…
– Я же сказал, все в порядке. Все кончилось. Во всяком
случае, для вас. Вы верите мне?
Когда-то я тоже задала такой вопрос Фигаро. И сейчас
ответила сама – как раз в его духе:
– Мне ничего не остается, кроме как верить вам.
– Вы в безопасности. Андрей спецназовец, он прошел все
горячие точки, он лучший в своем деле, с ним и связываться никто не будет, уж
поверьте.
– У вас все – лучшие в своем деле. И врачи, и
спецназовцы…
– И журналисты тоже. И все остальные. За ним вы будете
как за каменной стеной. К тому же есть еще один сторож. Старик, иди сюда, –
позвал он.
Деликатный Старик, которого до этой поры не было ни видно,
ни слышно, подошел к кровати и протянул морду к хозяину.
– Я вас еще не познакомил. Анна – это Старик. Старик –
это Анна. Не стоит его бояться, он только с виду такой большой и грозный.
– Так же как и вы?
– Ну… Я вообще большой и грозный. По определению.
– Странная порода.
– Он дворняга. Так же как и я. Потому его и люблю.
– Только поэтому?..
– Ему уже десять лет. Старик. Старик уже старик. Это
почти каламбур. Неудачный.
Придется обрабатывать и собаку, подумала я. Задача несколько
усложняется, но все равно остается разрешимой. Если собака меня примет, то Лещ
тем более. Остается только надеяться на свое природное обаяние…
Старик неожиданно решил все сам: он подошел поближе и лизнул
мне руку. Лещ даже вскинул брови от удивления:
– Похоже, он принял вас сразу, вот это да! Собаки тоже
могут ошибаться, тем более такие старые. Но тебе везет, тебе страшно везет,
Анна…
– Теперь я спокоен. До вечера, Анна.
Лещ ушел. Сейчас он сядет в свой раздолбанный «Лендровер»,
отправится в компанию и целый день будет заниматься проблемой города N,
московскими концами аферы с техникой, убийством Егора Самарина… Мне остается
только ждать вечера.
Через полчаса ключ в замке повернулся, и Старик затрусил к
двери, виляя седым хвостом. В квартире появился парень, груженный пакетами. Он
покровительственно похлопал Старика по мощному загривку и прошел ко мне.
Видимо, это и есть Андрей, самый лучший из бывших
спецназовцев. Хотя ничего героического в сухой и поджарой фигуре Андрея не
было. Он оставил пакеты на столе в кухне, подошел к кровати и просто сказал:
– Я Андрей. Михаил Юрьевич должен был вас предупредить,
что я приду.
– Да, я в курсе. Меня зовут Анна, – я протянула ему
руку, и он аккуратно пожал ее. Ладонь у Андрея была твердая, как кусок
листового железа, не отражающая никаких эмоций.
– Вам что-нибудь нужно?
– Нет. Нет, спасибо.
– Сейчас я приготовлю завтрак.
– Я не хочу есть.
– Юрьич сказал, чтобы я тут за вами присматривал.
– Присматривайте, – я улыбнулась Андрею, совсем
мальчишка, который не умеет вести себя с женщинами. У меня есть день, чтобы
научить его этому.
