Мы возвращаемся в Денвер. Мне дико холодно, остальным же хоть бы хны. Я пытаюсь согреться чашкой кофе. Чарльз что-то говорит, но я не слушаю, считаю секунды до дома. Все устали. Амбер шепотом спрашивает Чарльза, как прошли съемки.
Тот отвечает — замечательно, и целует ее. От этого поцелуя меня пробирает озноб.
Меня высаживают у Колфакс-авеню.
Несколько проституток, пара такси, свет их лимонных фонарей кажется размытым из-за дождя.
Я стою под навесом порношопа «Киттис ист». До дома совсем недалеко, но у меня нет сил. Вымотался, к тому же без допинга. Все еще моросит. Последний дождь на ближайшие недели.
Начиная с этого времени наступает длительная засуха. До августа, когда леденящий дождь прольется над Форт-Морганом. И я буду молить об этом Вишну, Несущего Шторм, Повелителя Ночи, молить о том, чтобы он укрыл меня, лежащего на кладбище с огнестрельными ранениями, в бреду, не понимающего, что, может, уже поздняк метаться, выживать, мстить за еще одно ужасное убийство в этой мрачной череде преступлений.
8. Воздух, вода, земля, огонь
Мы с Патриком злимся. В комнате жара: вентилятор отставили подальше, чтобы карты не разлетались, да еще Джон и Эрия раздражают: больше обжимаются, чем играют. Рука Джона покоится на ее колене, Эрия обнимает Джона за талию.
Я гляжу на Джона и с отвращением качаю головой:
— Единственное, Джон, чего я не переношу в людях, — это когда они не относятся к покеру всерьез, особенно если на кону деньги.
— Да ладно, всего два доллара, — отвечает Джон и подмигивает Эрии. Та хихикает.
— Это принципиальный момент, — говорю я.
Могу поклясться, что Патрик со мной согласен. Для него, которому осталось жить считаные недели, дорога каждая секунда, не говоря уже о минутах.
— Ты принимаешь ставку или нет? — спрашиваю я.
— Нет, не в этот раз, — равнодушно говорит Джон, бросая карты.
— Твоя очередь, Патрик, — говорю я раздраженно.
Он поднимает ставку и забирает свой выигрыш.
— Может, прервемся на мартини? — предлагает он.
— Хорошая идея, — поддерживаю я, со значением глядя на Джона, который начал было целовать Эрию в ухо. Прошло два часа, как я укололся, а по моему правилу нельзя мешать героин с выпивкой, но, черт возьми, я готов поступиться принципами, только бы не видеть этих полудурков, которые вот уже несколько дней проводят все свое время подобным образом.
Я последовал за Патриком по коридору до его квартиры, единственным украшением которой были фотографии его друзей, развешанные по стенам. Немного книг, в основном по искусству, проигрыватель, диски с музыкой всевозможных направлений, но больше классики. Он ставит что-то из Стравинского, отчего мне легче не делается.
Июль, десятое число. Я уже больше недели работаю в Обществе защиты природы Америки, зашибаю около ста пятидесяти баксов за вечер, каждый день бываю в центре, покупаю продукты и осторожно пытаюсь подобраться к убийству Виктории Патавасти. Джон, напротив, только и делает, что шастает к пожарной лестнице курить траву, жрет картофельные чипсы, хлещет пиво и развлекается с Эрией, когда та свободна. Меня это уже порядком достало.
— Меня это уже порядком достало, — сказал я Пату.
— Меня тоже. Знаешь, я блефовал в последней партии, у меня было пусто.
— Знаю.
Пат сегодня держится молодцом, день для него благоприятный; правда, с тех пор как мы появились, ему, по его словам, вообще стало лучше. Хуже делается от одиночества: судебный процесс лишил его большинства друзей из пожарной части, а его семья живет в Вайоминге.
Скрипки у Стравинского начали верещать одна на другую, пока Пат накладывал льда в шейкер с мартини. Напиток у него вышел сухой, слишком сухой. Джин «Бомбей сапфир» Пат соединил с экзистенциальным явлением, именуемым вермутом, перед тем как налить его в шейкер. Он достал два стакана, в каждый положил по оливке и попросил меня потрясти шейкер, что я и сделал.
Мы вернулись к пожарному выходу.
— Она милая, правда? — заметил Пат.
— Да, Пат, у нее восхитительное лицо, потрясающие ноги, честно, я ума не приложу, что она нашла в этом остолопе.
— Все это закончится слезами, — предрек Пат, когда мы наклонились вниз посмотреть, как два чувака пытаются избить друг друга до бессознательного состояния в так называемом парке, где не видно ни единого зеленого клочка.
— Это ты про Джона и Эрию? — спросил я, вдруг усомнившись в предмете разговора.
— Да.
— Из-за родителей?
— Она говорит, что ей восемнадцать, а я думаю, она сильно помоложе.
— Ты серьезно?
— Да, вполне.
Мы глотнули мартини.
— А у тебя есть кто-нибудь? — Когда Пат произносил гласные, его щеки вваливались, и он становился похож на скелет.
— Нет. Никого.
— Дома, я имею в виду.
— Еще раз нет. Не могу представить себе постоянные отношения.
— Ты бросаешь или тебя бросают?
— Скорее меня, Пат.
— А ты не считаешь, что это из-за героина?
— Я даже уверен в этом.
Пат посмотрел на меня. Он не собирался читать мне мораль или скорбеть по мне. Он просто указал на очевидное. Опять этот чертов вопрос. И ответ. Мне надо завязать. Пропади он пропадом, этот героин. У меня же нет зависимости. Так какого ж рожна?
— Всем нам чего-то хочется, Пат, — произнес я с запинкой.
— Да, это точно, — согласился он.
— А как у тебя в жизни с этим, Патрик, скрываешь?
— Да нет, у меня был друг. Довольно долго мы с ним жили вместе. Но, естественно, он ушел, как только я заболел.
— Вот дерьмо!
— Это точно, — сказал Пат с отвращением.
Солнце медленно ползет через Колфакс, улица зевает, просыпается, начинает свое обычное шоу. Какие-то парни появляются у домов, женщины ведут за ручку маленьких детишек, дети постарше играют в баскетбол. Пожилые люди беседуют. Из старых здоровых тачек раздаются песни групп «Эн-Даблью-Эй» и «Паблик Энеми», из машин поновее — «Тупак» и «Ноториос Би-Ай-Джи».
Как обычно, дилеры-профессионалы выглядят просто и естественно, новички же миллион раз глянут во все стороны, чтобы узнать, много ли внимания они к себе привлекают. Я потянулся.
— Пат, время уходить, — сказал я.
— Погоди. — Пат провел рукой по своему сухому небритому лицу.
— Рад бы остаться, но уже двенадцать. К часу мне надо быть в центре.
— Не понимаю, зачем ты работаешь на этих правых ублюдков. Открытые горные разработки в национальных лесах, загрязнение воздуха. Весь год засуха, пара снежных буранов, которые не смочили землю, а они рассуждают о «разумном использовании» воды для раскручивания бизнеса!..
