Иногда полы высыхают, но ненадолго. Погода становится прохладнее, и я думаю, что приближается сезон дождей. Я пытаюсь припомнить школьные уроки географии и решить, в тропиках мы или нет. Похоже, что да.
Грозы, поиски сухого места… День за днем молнии разрывают ночную мглу.
И вдруг…
Невероятно, чудесно, удивительно…
Что-то новенькое.
Чья-то рука ложится мне на плечо.
Я просыпаюсь.
Фергал будит меня перед самым рассветом. В руках у него какой-то предмет. Я напрягаю зрение, но спросонок перед глазами все расплывается, и я не могу разглядеть, что это за штука. Мне кажется, это что-то изогнутое, почти круглое…
Несколько секунд я таращусь на предмет в руке Фергала, потом сажусь.
— Что это?
Фергал не может сдержать своего ликования и пихает меня кулаком в плечо.
— Это мои ножные кандалы, гребаный придурок! — говорит он.
Остатки сна слетают с меня в мгновение ока, и я резко выпрямляюсь.
— Господи, значит, ты сумел?! Твоя отмычка сработала?!
— Конечно, она сработала!
— А ты можешь открыть только свой замок? — взволнованно спрашиваю я.
— Нет, приятель, я могу открыть все три замка, ведь они открываются одним ключом. Ты сам видел, что когда охранники их снимают, они просто бросают их в мешок, а потом достают какой попадется. Это старые замки, им по меньшей мере лет двадцать. Я думаю, иногда их проверяют на прочность, но и только. Старые замки, простые… Это была легкая работа.
— Но ты провозился с ней месяц? — говорю я.
— А какие у меня были инструменты? — ухмыляется Фергал.
Я улыбаюсь. Фергал почти хохочет от счастья.
— Открой скорее мой замок, — говорю я возбужденно.
— О'кей…
Он опускается передо мной на колени и берет замок, который соединяет цепь от ножного кольца с головкой рым-болта. Минут десять он возится с механизмом, потом — невероятно! — замок щелкает. Фергал надевает его на палец и болтает им в воздухе перед моим лицом:
— Видал?
— Ты гений, Фергал! Самый настоящий долбаный гений! — говорю я, чувствуя, как близок к истерике или нервному срыву.
— Пожалуй, — соглашается Фергал.
— Давай разбудим Скотчи! — предлагаю я, и он кивает.
Мы подходим к Скотчи. Именно подходим, а не подползаем на четвереньках, до предела натягивая цепь на ноге. Какое, оказывается, наслаждение просто ходить или просто стоять! А ведь мы были лишены этого с тех самых пор, как нас заперли в этой камере.
— Скотчи! — шепотом зову я, и он, мгновенно проснувшись, поворачивается и ошеломленно глядит на нас.
— Как, вашу мать, вы сумели… — говорит он, пожалуй, чересчур громко.
— Это все вот этот молокосос, — с торжеством говорю я.
Фергал сияет. Скотчи в восторге хлопает его по ноге.
— Ах ты, долбаный сукин сын, твою мать, — говорит он. — Вот это голова, блин, твою мать!
Фергал наклоняется и начинает возиться с замком Скотчи. На этот раз ему требуется всего пять минут.
— С каждым разом все проще, — говорит он.
Скотчи внезапно замирает как громом пораженный.
— Что случилось? — с волнением спрашиваю я.
— А дверь ты открыть можешь? — спрашивает Скотчи.
Но Фергал качает головой:
— Нужен большой ключ с бородкой. У нас нет для этого металла, и даже если б был, сделать такой ключ трудно. Да и шумная это работа…
Но Скотчи нимало не обескуражен этим ответом, и я думаю, что если мы даже не сможем выбраться отсюда, мы, по крайней мере, отыграли у тюремщиков очко.
Внезапно Скотчи поворачивается к нам.
— Руки! — говорит он.
Наши руки скованы примерно полуторафутовой железой цепью, один конец которой приварен к левому наручнику, а другой крепится к правому при помощи замка. Эти замки никогда не отпираются, и я думаю, что они уже заржавели и открыть их будет сложнее, но Фергал говорит, что все они — стандартные и ничем не отличаются от замков на ножной цепи. Несколько минут он ковыряется с моим замком, и тот в конце концов уступает. Скотчи, подпрыгивая от нетерпения, требует, чтобы Фергал освободил и его. Свой замок Фергал отпирает последним. Теперь — впервые за много недель — мы можем двигаться совершенно свободно; я несколько раз подпрыгиваю и делаю несколько наклонов, доставая пальцы ног. Фергал и Скотчи потягиваются, смотрят на меня и смеются.
Потом Скотчи делает нам знак подойти ближе.
— О'кей, парни, теперь давайте немного успокоимся и подумаем, что мы имеем… Так… Есть одно дело, которое мне хотелось сделать с тех самых пор, как мы попали в эту дыру. Нужно посмотреть, что видно из этого нашего долбаного окна. Или нет — лучше подсади Фергала, Брюс, он сядет тебе на плечи.
Я киваю. Из нас троих я по-прежнему самый сильный, а Фергал — самый легкий, поэтому в словах Скотчи есть смысл. Мы подходим к окну. Я складываю руки ковшиком, и Фергал встает на них, как на ступеньку. Я поднимаю его вверх, и он усаживается мне на плечи.
— Ну, что ты видишь? — нетерпеливо спрашивает Скотчи.
— Значит, так, — докладывает Фергал, — по углам я вижу четыре вышки. На каждой вышке — охранник, может быть даже два, никак не разгляжу. За стеной нашего блока трава, а дальше — ограда из проволочной сетки высотой примерно… гм-м… футов двадцать. По верху ограды идут две спирали Бруно из «высечки».
— Какое расстояние от стены до ограды? — спрашивает снизу Скотчи.
— Не знаю. Ярдов тридцать, может быть, двадцать — не могу сказать точно.
— А что за ней?
— За оградой? — переспрашивает Фергал.
— За оградой, конечно, за чем же еще? — шипит Скотчи.
— Дальше снова трава, потом, ярдов через тридцать—сорок, — заросли.
— Ладно, хватит, слезай! — не выдерживаю я. — Иначе я сейчас сдохну.
Скотчи взволнован, я тоже. Фергал, сидя у меня на плечах, принимается деловито рассуждать вслух:
— Даже если мы сумеем открыть дверь, вырваться во двор и перелезть через стену, остается еще эта ограда. Она довольно высокая, к тому же по ночам вдоль нее наверняка пускают сторожевых собак, — говорит он и вздрагивает.
— Слезай с меня, ты, идиот! — злобно шепчу я.
— Нет, подожди, расскажи нам еще раз, что ты видишь, — требует Скотчи. — Какова высота ограды, сколько до нее, сколько от нее до зарослей, есть ли прожектора на вышках…
— Это же можно потом поглядеть, Скотчи! — почти кричу я, чувствуя, что еще немного — и я просто рухну. Фергал едва успевает сползти по моей спине вниз.
