— Как тебя зовут? Ты говорил, но я что-то забыла.
— Шон.
— Это я помню, а вот фамилия совершенно у меня вылетела.
— Шон Маккена. Слушай, а тебя-то как звать? За всей этой ерундой я совсем забыл спросить!
— Кэтрин, но все зовут меня Китти или просто Кит. Когда-то я просто ненавидела свое имя, но сейчас оно мне даже нравится. Кит, я имею в виду...
— Я думаю, тебя назвали так в честь Китти О'Ши, — сказал я.
— А это еще кто? Я, кажется, слышала это имя, но...
— Ты не знаешь, кто такая Китти О'Ши?
— Нет.
— Значит, я был прав, когда сказал, что ты еще совсем ребенок.
Я видел, что ей ужасно хочется узнать, кто такая эта Китти, но она слишком разобиделась на меня, а я не спешил ей на помощь. Мне нравилось смотреть, как она злится. В молчании мы доехали до небольшого поселка под названием Роули. Здесь дорога раздваивалась: можно было ехать прямо, а можно было свернуть налево.
— Куда едем? — спросил я.
— Прямо. То есть нет; я не должна показывать тебе, где я живу. Папе это не понравится. Что же нам с тобой делать?.. Где, говоришь, ты остановился? В Солсбери?
— Нет. Я пока живу в Бостоне, в гостинице или, точнее, в молодежном общежитии.
— Ты извини, но папе действительно не понравилось, если бы я пригласила тебя к нам домой. Знаешь что, высади меня, а сам возвращайся в город.
— Честно говоря, я боюсь разъезжать на краденой машине. Для меня это небезопасно. Мне бы не хотелось, чтобы меня депортировали меньше чем через неделю после приезда в Штаты.
— О'кей, в таком случае езжай прямо, эта дорога приведет нас прямо в Ньюберипорт, на автовокзал. Если ты не хочешь ездить на краденой машине, я тем более не хочу, чтобы ее нашли возле папиного дома. На автовокзале мы бросим машину, ты сядешь на автобус и вернешься в Бостон, а за мной заедет Соня. Я, к сожалению, не могу тебя отвезти: я до сих пор не пришла в себя, после того как ты на меня грохнулся! — Тут она поморщилась: до того неуклюжим ей показался изобретенный ею самой предлог.
— Вовсе не обязательно меня благодарить, — сказал я и усмехнулся. Мне было прекрасно видно, что ей хочется меня поблагодарить, но, как и большинство панков, она отказывалась признать тот факт, что ей грозила нешуточная опасность, а кто-то посторонний помог ей выпутаться из неприятной ситуации.
Следующие полмили мы ехали в молчании. Окончательно стемнело, но я чувствовал, что машина движется теперь по заболоченной местности: Ночной воздух пахнул болотным газом и соленой морской водой. Москиты и разнообразные ночные бабочки тучами разбивались о лобовое стекло. Потом в темноте промелькнул дорожный указатель: «Ньюберипорт, Плам-Айленд — 5 миль».
— А кто такой Тед Уильямc? — спросил я, возобновляя беседу.
— Ты что, шутишь?
— Нет.
— Единственный великий игрок в бейсбол! А еще он герой войны и лучший отбивающий.
— Я думал, Бейб Рут
[19]
самый великий, — сказал я абсолютно невинным тоном.
Кит посмотрела на меня так, словно готова была вцепиться мне в волосы. Ее нос сморщился и приподнялся, а кончиками пальцев она теребила остроконечные прядки волос надо лбом.
— Ты что, нарочно хочешь меня разозлить?
— Вовсе нет.
— В Бостоне болеют за «Ред Сокc».
— Ну и что?
— Значит, ты ничего не слышал о «Бостон Ред Сокc» и о «проклятии Бамбино»?
— Ничего.
— Ну и ну!.. Впрочем, это долгая история: началось все с «Нанетт»,
[20]
и пошло, и пошло... В общем, мы здесь никогда не говорим о Бейбе Руте, понятно? Никто в Массачусетсе никогда не говорит ни о каких игроках «Янкиз»! Это закон.
— Извини, просто я не очень хорошо разбираюсь в бейсболе. По правде, совсем не разбираюсь. У нас в Ирландии в бейсбол не играют. О Бейбе Руте и о Джо Димаджо я знаю потому, что слышал композицию Саймона и Гарфанкеля. И о Лу Гериге знаю из-за его болезни.
[21]
Ах да, еще Йоги Берра... Помнишь тот мультик?
— Что я тебе говорила насчет игроков «Янкиз»? — резко перебила Кит, и ее лицо приобрело ярко-пунцовый оттенок. Можно было подумать, она по-настоящему разволновалась. И разволновалась, кстати, куда сильнее, чем когда какой-то ублюдок едва не пристрелил ее собственного папашу.
Странно, хотя, если взглянуть с другой стороны, даже полезно. Я хочу сказать, лучше злиться по пустякам, но сохранять спокойствие, когда тебе грозит настоящая беда.
— Разве они все из «Янкиз»? Извини ради бога, я просто не знал!.. Ты вот что, расскажи-ка мне о знаменитых игроках «Ред Сокc», чтобы я больше не повторял своей ошибки.
— Я не желаю говорить об этом сейчас, — отрезала Кит все еще довольно сердито.
Такой — задиристой, наэлектризованной — она нравилась мне еще больше.
— Я просто так спросил, — сказал я примирительным тоном.
— Что толку что-то тебе рассказывать, если ты вообще в бейсболе не петришь? — презрительно бросила Кит.
— Но ведь я и сказал, что ничего не понимаю, — подтвердил я.
— И впрямь не понимаешь.
— Ну вот, так я и сказал.
— И ты был чертовски прав!
Кит быстро отвернулась, чтобы я не видел, что она смеется, а мне вдруг захотелось остановить машину у обочины, прижать девушку к себе и поцеловать.
Это было бы безрассудно и глупо, и все же...
— Зачем ты притормаживаешь? — спросила она. — До автовокзала еще две мили, так что давай жми!
Только когда она это сказала, я заметил, что мы снова вернулись к цивилизации. Деревья по сторонам дороги сменились домами, и я с удивлением отметил, что городок, в который мы въехали, довольно велик. Многие здания были очень старыми, сложенными из бревен или бруса; на некоторых красовались памятные доски, согласно которым большинство домов были построены в тридцатых годах XVII века. Машин на дороге стало больше, а в воздухе ощутимо запахло морем. Вскоре мы остановились у светофора. На стрелке указателя, глядящей влево, было написано, что эта дорога называется Рольф-лейн и ведет к аэропорту Плам-Айленд.
