Лес начинался прямо за домом. Забор, колючая проволока и
прочая атрибутика богатой жизни отсутствовали. Правда, оставались еще минные
поля, но я в них все же не верила.
— Ты говорила, он с племянницей жил?
— Ага. Она и звонила.
— Неплохо бы сейчас ей позвонить, сообщить, чтобы
встречала нас с оркестром.
— Чего время тянуть? — вздохнула Танька. —
Едем. На месте разберемся.
Я пожала плечами, все еще продолжая сомневаться, а Танька
завела машину, и мы начали подъем на холм.
При ближайшем рассмотрении дом становился меньше похожим на
замок и больше на сказочный домик. Башни теперь выглядели скорее кокетливо, чем
грозно. Если это и замок, то из мультика. Обилие цветов вокруг только
подчеркивало сказочную атмосферу. Я всерьез ожидала, что из-за ближайшего куста
появится олененок, а еще лучше гном…
И он появился.
Из-за угла вывернул человечек, которого я поначалу приняла
за ребенка. Он был в оранжевом комбинезоне и в клетчатой рубашке. Темные, очень
жесткие волосы торчали в разные стороны, чувствовалось, что никакая расческа с
ними не справится. Ростом человечек был со стул, что и позволило предположить,
что это дитя шести-семи лет. Однако нечто в его облике настораживало: некая не
правильность, если угодно, а еще сигара, которую он держал в левой руке, с
удовольствием посасывая.
— Господи, это что такое? — не выдержала Танька,
от удивления едва не выпустив руль, и добавила ворчливо:
— Дети совершенно обнаглели.
Она затормозила в начале гравийной дорожки, на которую
свернула с асфальта, и в нерешительности остановилась.
Дитя заковыляло к нам, и тут окончательно прояснились
несуразности в его внешности. Человек оказался взрослым мужчиной, только
карликом. Но это отнюдь не успокоило, потому что карлики у нас еще большая
редкость, чем дымящие сигарой карапузы. Я почувствовала себя Алисой, сунувшей
свой нос в лисью нору, и даже подумала: «Начинается…» Впоследствии оказалось,
что в тот момент я была даже очень права.
Карлик, уперев руки в бока, наблюдал, как мы выходим из
машины. Он ухмыльнулся довольно зловеще и вопросил:
— Любите мертвечину?
— Что? — не поняла Танька и даже растерялась, чего
за ней отродясь не водилось.
— Воронье слетается, — хихикнул карлик, сунул
сигару в рот и забурчал:
— Мертвечины будет много.
— Ах ты, гаденыш! — рявкнула Танька, метнувшись к
карлику, и попыталась ухватить его за лямку комбинезона. Он ловко вывернулся и
оказался за моей спиной. — Держи гада! — заорала сестрица, в которой
проснулся охотничий азарт.
— Оставь его в покое, — посоветовала я и с улыбкой
повернулась к нему. Все-таки выглядел он уморительно, но вряд ли испытывал от
этого удовольствие.
— А ты здесь зачем, принцесса? — весело спросил
он.
— Сама не знаю. Но мне здесь нравится.
— Правда? Чертово местечко.
— Потом расскажешь, если захочешь. Мы могли бы
подружиться, как считаешь?
Он церемонно поклонился, сделав шаг в сторону.
— Рад вам служить, принцесса.
— С радостью принимаю вашу дружбу, сэр, — ответила
я, присев в поклоне.
— Мне еще не доводилось видеть девушку столь
ослепительной красоты.
— Вы заставляете меня краснеть.
— А вы меня беспокоиться. Доброй принцессе здесь не
место. Будьте осторожны.
— Обязательно. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
— В любое время дня и ночи. И помните, ровно в полночь
все, что вы здесь видите, превращается…
— Проклятый урод, — услышала я визгливый голос и
от неожиданности вздрогнула.
Карлик, ковыляя, припустился к кустам, весело крича:
— Карета в тыкву, кучер в крысу, а добропорядочные
граждане в упырей и оборотней.
— Чтоб ты себе шею свернул, — неслось ему вслед.
Я повернулась и увидела женщину лет тридцати пяти, полную,
невысокую, в льняном сарафане с вышитым петухом на подоле, ее волосы были
заплетены в две косы. Вздернутый нос, узкие губы, губная помада морковного
цвета, которая ей совершенно не шла, светлые глаза поглядывали настороженно.
Она быстро оглядела нас с ног до головы и без всякого намека на любезность
спросила:
— Что вы хотите? Здесь частные владения…
— Мы ищем дом номер тринадцать по Озерной улице, —
сурово ответила Танька, приглядываясь к женщине. — Ведь это тринадцатый
дом?
— Да… — Теперь в голосе женщины послышалось недоумение.
— Мы представляем интересы Костолевского Виктора
Игоревича. Я его невеста Татьяна Ларина. Это моя сестра Ольга. — Женщина
нахмурилась, с подозрением глядя на нас. — У меня есть
доверенность. — Танька полезла в сумку, а женщина вроде бы очнулась.
— Что вы, что вы, я вам верю. Вы действительно Ларины,
Татьяна и Ольга? — Она улыбнулась, а я сообразила, что ее недоверие скорее
всего относилось к нашим именам. — Зинаида Петровна звонила мне. Очень
рада вас видеть. Ирина Константиновна. Можно просто Ира. Я жила в этом доме, то
есть и сейчас живу. Покойный Лев Вениаминович мой дядя. Идемте в дом. Почти все
в сборе.
Подходя к дому, я увидела за кустами стоянку, забитую
машинами, все как на подбор иномарки, причем не из дешевых.
— Автомобиль лучше перегнать туда, — сказала
Ирина.
Танька вернулась к машине. Мы ждали ее возле крыльца. Я
сочла момент подходящим, чтобы кое-что выяснить.
— Гостей в доме много?
— Гостей? А-а… Нет, только племянники. Лев Вениаминович
рассорился со всей родней, отношения с племянниками не поддерживал, но когда
понадобилось написать завещание… Как он шутил — «из двух зол выбирают меньшее»,
оттого и завещал все племянникам. У дяди был тяжелый характер, — вздохнула
она. — Я прожила с ним много лет и лучше других знаю об этом.
— Много лет? — повторила я, желая продолжить
разговор.
— Да. Мои родители погибли, когда я только-только пошла
в школу. Лев Вениаминович брат моей матери, другой родни у меня не было. Вот
так я и оказалась здесь. — Она тяжело вздохнула, должно быть, воспоминания
детства ее отнюдь не радовали.
— А этот карлик, кто он?
Ирина нахмурилась.
