Ножницы нашлись в верхнем ящике стола. Я держала монстра, а
Танька возилась с шурупом. Наконец она смогла его вывернуть, и тут стало ясно:
шуруп удерживал донышко диаметром не более трех сантиметров. Оно осталось на
моей ладони, Танька тряхнула скульптуру, и в руку мне упал свернутый трубочкой
лист бумаги.
— Ой, мамочки, я сейчас с ума сойду, — вовсю
волновалась Танька.
Мы переместились ближе к окну и смогли прочитать. «Что
касается меня, вы можете ни о чем не беспокоиться». Ни обращения, ни подписи.
Как ни трясла Танька скульптуру, но извлечь из нее больше ничего не сумела.
— Издевательство какое-то, — слезно заметила она.
— Да, — кивнула я, — Занятно.
— Чего тебе занятно? — передразнила Танька. —
Где деньги?
— Занятно, что бы это могло значить?
— Нашла над чем голову ломать. Господи, ну где же
деньги…
Не слушая ее причитаний, я свернула записку, определила ее
на прежнее место и завернула шуруп. Танька держала скульптуру, кусая губы. Мы
осторожно поставили ее на стол. Вдруг Танька вытаращила глаза, потом сделала
знак молчать, а я отчетливо услышала, как где-то скрипнула дверь.
— Уходим, — перепугалась я, но, забыв о наших
планах на случай обнаружения, мы бросились не к окну, а к двери. Дрожащей рукой
я повернула ключ в замке, стараясь сделать это бесшумно. Мы услышали шаги:
кто-то очень тихо шел но коридору. Надо отдать должное сестрице, она не растерялась
и вместо того, чтобы выскочить в коридор, схватила меня за руку и потянула за
собой к ширме.
Ширма отделяла часть кабинета, за ней стояла кушетка с
низким столиком, предназначенная для отдыха хозяина. Вот там мы и укрылись,
сели на пол между столом и кушеткой и замерли. В то же мгновение дверь очень
медленно открылась, без всякого скрипа. Дверь открывалась в кабинет, и видеть
того, кто стоит на пороге, мы не могли. Человек медлил, затем сделал шаг, и я
наконец увидела фигуру, в котором безошибочно узнала Самарского.
Александр Петрович закрыл дверь, нащупал ключ и запер ее,
потом, соблюдая осторожность, прошел к столу. Рисковать он, как и мы, не стал и
свет не включал. Мы следили за ним сквозь щель в ширме, очень надеясь, что
обыскивать кабинет он не будет.
Беспокоились мы напрасно. Его интересовала здесь только одна
вещь: бронзовый монстр, доставшийся ему по наследству. Конечно, он говорил, что
ему очень полюбилась скульптура, но ведь не до такой же степени, чтобы среди
ночи проникнуть в чужой дом с одной целью: взглянуть на нее? Если учесть, что
скоро она ему и так достанется, можно и потерпеть.
Он взял скульптуру в руки без всякого почтения и уж точно не
затем, чтобы полюбоваться. Взвесил в руках, повертел, отошел к окну, где было
больше света, и, безусловно, заинтересовался шурупом, потому что принялся
искать ножницы, то есть проделал все то, что и мы несколько минут назад.
Вскоре в его руках оказался листок бумаги. Он прочитал его,
стоя у окна, и чертыхнулся. Потом вздохнул, сунул листок в карман пиджака,
вернул шуруп на место, ножницы в ящик, а скульптуру на стол и поспешно покинул
кабинет.
С трудом выждав минуту, мы бросились и двери. В своей
комнате включили свет, и Танька принялась нервно бегать (собственно, свет
включила я, чтобы она в сумраке на что-нибудь не налетела).
— Он свистнул листок, — злобно пробормотала она.
— Почему свистнул? Он ему и предназначался.
— А вдруг это шифр? И этот гад теперь уведет у нас
сокровища прямо из-под носа.
Золотая лихорадка мне уже изрядно надоела, и я решила
привести Таньку в чувства.
— О кладе мы узнали от Леопольда, — напомнила я.
Она нахмурилась, глядя на меня так, точно ждала откровения. — Если учесть,
что он еще болтал об упырях и оборотнях…
— Чепуха.
— Вот именно. Клад такая же чепуха, как и прочие его
измышления. А мы несчастный фикус мучили.
— Думаешь, он нарочно? Ну, гаденыш… Подожди, он ведь
что-то здесь искал? Что-то важное. И этот тип, Александр Петрович, с какой
такой стати бродит по ночам в чужом доме? Должна быть причина.
— Это точно, — кивнула я. — Между прочим,
Ирина перед смертью к нему ходила.
— Думаешь, он ее и убил? Ужас.., но зачем? Боялся, что
она ему скульптуру не отдаст с этой бумажкой? Зачем ему это бронзовое
убожество? А вдруг ты ошиблась и его сваял какой-нибудь Челлини?
— Да Винчи, — хмыкнула я.
— Вот-вот. А что? Конечно, я уважаю твои знания, но…
— Надо серьезно поговорить с Леопольдом, —
перебила я. — Речь идет о двух убийствах, а он все шутки шутит.
— Вот-вот, дошутится…
Я недовольно взглянула на Таньку, только таких прогнозов нам
и недоставало. Но если честно, в тот момент Александр Петрович занимал меня
много больше. Точнее, не он сам, а его странное поведение и эта записка. «Что
касается меня, вы можете ни о чем не беспокоиться». О чем беспокоиться
Самарскому? Респектабельный дядька, бизнесмен и политик. Это днем. А ночью..,
кучер превращается в крысу, а.., в кого превращается депутат? Маленький
человечек обожает загадки, но что-то во всем этом было, что-то очень важное и,
вне всякого сомнения, относящееся к убийству. «В кого по ночам превращается
Кирилл?» — вдруг подумала я. В страстного любовника. В этом я могла убедиться,
пусть не лично, но и взгляда со стороны достаточно. Его слова тоже звучали
загадочно. А нежелание демонстрировать свое знакомство с Марией, в то время
когда она бросает на него весьма красноречивые взгляды? Она замужняя женщина, и
осторожность следует соблюдать ей, но Кирилл в ее сторону даже не взглянул.
Что, если у него есть причина скрывать свои отношения с Марией и эта причина
вовсе не Виталий?
Я нахмурилась, потому что вывод напрашивался сам. Муж Марии
разорен, она нуждается в деньгах, а тут богатый родственник, который никак не
хочет покинуть этот мир. И по соседству с ним появляется новый жилец, любовник
Марии? Судя по тому, как он вел себя с парнями, физическая расправа не вызывает
у Кирилла нервной дрожи. Однако мысль о том, что он мог хладнокровно убить
женщину ударом по голове, вызывала у меня гневный протест.
— Ольга, — подала голос сестра, продолжая метаться
по комнате, — может, в милицию позвонить?
— Зачем? — оторвалась я от тяжких дум.
— Сказать про этого Самарского. Зачем-то ему листок
понадобился. Про себя рассказывать необязательно. Как-то неловко, знаешь ли:
сокровища искали… Позвонить инкогнито…
