— В пригород.
— Что ты дурака валяешь? Возьми с собой Вальку, он
адвокат, ложку мимо рта не пронесет.
— Ты не поняла. Дядю будут поминать исключительно
родственники, для этого все на три дня приглашены в дом.
— Покойным?
— Одной из племянниц, которая с ним в этом доме жила.
Похоже, у гражданки с головой проблемы: все в лучших английских традициях, и
все такое. Оттого я и зову тебя с собой: как бы чего не вышло.
— То, что твоя Зинаида Петровна родню видеть не
желает, — понятно. И то, что кто-то с удовольствием сыпанул бы ей в компот
мышьяка, тоже удивления не вызывает.
— Помягче о родне, помягче, — попросила Танька,
растянув рот до ушей.
— Однако, — продолжила я, — она слишком
увлеклась своими фантазиями.
— Я бы решила так же, зная добрый нрав и незлобивый
характер этой замечательной женщины, — вздохнула сестрица, — но тут
есть нюансик. Дядя скончался не просто так.
— А как? — скривилась я.
— Отравили бедолагу. Именно это решили родственники.
— А милиция что решила? — поинтересовалась я.
— Не поверишь, но милиция практически с ними
согласилась.
— Нельзя ли поконкретнее?
— Можно. Дядя умер от приступа удушья, ибо страдал
аллергией, не помню на что. Короче, доброжелатель сыпанул старичку дряни, на
которую у него аллергия. Это спровоцировало приступ удушья, в результате
которого он и скончался.
— А такое правда бывает? — не очень-то поверила я.
Оказалось, напрасно.
— Бывает, — совершенно серьезно кивнула
Танька. — Он астматик, а аллергия была на двадцать одно наименование. Ты
не поверишь, оказывается, можно укокошить человека, дав ему шоколад, если у
человека на него аллергия.
— Он что, дурак — шоколад жрать, зная, что копыта
отбросит? — разозлилась я, решив, что Танька морочит мне голову.
— Можно в коньяк сыпануть, разумеется размельчив перед
этим. Или в кофе. Да куда угодно можно. Думаешь, болтаю? Ничего подобного. Я
вчера с Марком консультировалась, и он подтвердил: вполне.
Марк работал патологоанатомом, но особого доверия у меня не
вызывал. Такого навыдумывает с серьезной миной и околонаучными терминами… Уши
распустишь, подбородок отвалишь, потом чувствуешь себя дура дурой.
— Он скажет, — пробормотала я, на что Танька
резонно заметила:
— Иногда и он дело говорит. Короче, не знаю в деталях,
что там, но, похоже, дедулю отравили. По крайней мере, менты там суетятся. А
они, ты знаешь, просто так утруждать себя не любят. Выходит, если дело не
темное, то и не совсем светлое. А так как, по словам Зинаиды Петровны, там все
как один отравители, отправляться я туда опасаюсь.
— Так, может, и не стоит? — внесла я, на мой
взгляд, здравое предложение.
Сестрица скривилась:
— Интересно же. Что оставил, да и вообще…
— Это конечно, — вынуждена была согласиться я.
— Поедешь? — спросила Танька с надеждой.
— Само собой, — кивнула я. Конечно, у меня были
другие планы, но сестры для того и существуют.., чтобы портить жизнь и не
давать расслабиться. — Когда? — спросила я, очень надеясь, что ехать
придется не скоро, а там, глядишь, все как-нибудь утрясется и ехать вообще не
понадобится.
— Сегодня, — ответила Танька, убив мою мечту в
зародыше.
— Почему сегодня? — шмыгнув носом,
поинтересовалась я.
— Потому что время икс наступает сегодня. Адвокат
прочтет нам завещание.
— Сегодня вполне мог поехать твой Витька.
— Ты мне сестра или кто? — разгневалась Танька.
— Я практически готова, — поспешно сообщила я.
Но сразу мы, конечно, не поехали. Попили чаю, поговорили о
свадьбе. Мысль праздновать ее под водой Таньку увлекла, и я забеспокоилась. Оно
бы и ничего, пусть бы ныряли на здоровье, но ведь избежать приглашения мне не
удастся, и если для папы с мамой возможны поблажки, то для меня… Когда сестра
умная, а у тебя самой мозгов самую малость, лучше так не шутить.
— А можно столы накрыть где-нибудь в парке,
приземлиться на парашюте, — озарило сестрицу. — А что? Выглядит. Как
считаешь?
— Думаю, в парке приземляться не очень удобно, можно
зацепиться за дерево. А вообще мысль. Гости тоже будут прыгать?
— Конечно.
— Тогда достаточно накрыть маленький столик, и затрат
практически никаких. Небольшой оркестр, который сыграет Мендельсона и, если
понадобится, Шопена.
— А еще лучше приземлиться на крышу, — озарило
Таньку. — И там столы накрыть. Супер.
— Тогда Мендельсона не надо, один Шопен.
— Почему?
— Зачем понапрасну инструменты истязать?
Танька выдала еще несколько гениальных мыслей, чему я не
препятствовала, увлечется, и мы, возможно, никуда сегодня не поедем. Но тут
сестрица взглянула на часы, бойко вскочила и гаркнула:
— Погнали.
— Как считаешь, мне понадобятся какие-нибудь
вещи? — подала я голос.
— Ага, — кивнула Танька. — Собери
что-нибудь.., и мне прихвати самое необходимое. Я о вещах не подумала, а едем
все же на три дня.
Я, не особенно торопясь, собрала сумку, уже не веря, что
удастся избежать поездки, и мы покинули квартиру.
День был восхитительным, солнце светило, завтра обещали
двадцать пять градусов, и у меня, конечно, были планы… Я тихо вздохнула, боясь,
что Танька услышит и уличит меня в отсутствии сестринских чувств.
Возле подъезда стояла «Альфа-Ромео», принадлежащая Витьке.
На ней вот уже полгода ездила сестра. Я тоже мечтала о машине, сгодились бы и
старенькие «Жигули», но пока и на них денег не хватало, а занимать я не люблю.
Как известно, берешь чужие, а отдаешь всегда свои. Однако, когда Танька возила
меня на своей машине, сердце мое переполнялось гордостью и восторгом.
— Красавица, — не удержавшись, прошептала я.
— Кто? — навострила уши Танька.
— Машина.
— А-а.., мне «тэтэшка» больше нравится. Вот если
отвалят нам наследство, куплю себе «аудюху», Витьке «Хаммер», а тебе эту
подарю.
