Танька лихо развернулась, а я понадеялась, что, возвращаясь,
парней на мотоциклах мы не встретим. Дорога была пуста, мы свернули, табличка
появилась только через километр. Стандартный указатель с надписью «ул. Озерная»
и стрелка. Дорога здесь была узкой, но очень живописной, слева березки, справа
начинался хвойный лес.
Навстречу нам попался джип, выглядевший здесь как-то очень
солидно. За поворотом дорога расширилась, и впереди мы увидели озеро. Следовало
признать, места здесь действительно красивые, заповедные. Ближайший дом по
улице Озерной был под стать этим заповедным местам, не дом, а замок Синей Бороды.
Не успели мы прийти в себя от эдакого великолепия, как возник второй дом, мы
приоткрыли рот от изумления и далее его не закрывали, только успевали
поглядывать на таблички, чтобы не пропустить нужный нам дом.
Дорога шла вдоль озера. Мы окончательно обалдели от
окружавшего нас великолепия, слева возник очередной замок под номером
одиннадцать, дорога пошла в гору, в сторону от пляжа, и на холме нашим очам
предстал нужный нам тринадцатый дом. Две башни из серого камня, широкое крыльцо
с вазонами. Не скажу, что он был самым впечатляющим из всех увиденных (тут
голова шла кругом, сразу и не выберешь, какой из домов я бы предпочла для
жительства, если бы меня угораздило родиться миллионершей), но проникнуться мы
смогли, а Танька так даже выронила сигарету на коврик.
— Ни хрена себе, — пробормотала она и облизнулась.
— Осторожно, — кашлянула я, имея в виду сигарету,
но сестрица отмахнулась:
— Да фиг с ней.
Однако я вновь начала смотреть на «Альфа-Ромео» с
вожделением, поэтому поспешила избавиться от сигареты. Может, и вправду Витьке
что-то отколется, а мне, соответственно, повезет? Танька слов на ветер не
бросала, и, если заполучит «Ауди», я буду раскатывать на ее красавице.
— В гараже такого дома вполне может стоять
«Хаммер», — изрекла я, с трудом справившись с одолевавшими меня корыстными
мыслями.
— Ага, — промычала Танька. — Это точно
тринадцатый?
— Ну.., вон табличка.
Танька заглушила мотор, должно быть, ей тоже требовалось
время, чтобы привести свои чувства в порядок, а я порадовалась данному обстоятельству:
мне хотелось кое-что уточнить.
— Слушай, а кто он вообще — этот дядя?
— Покойник, — ответила сестрица.
— Это я помню. А кем был до того, как им стал?
— Понятия не имею.
— Что по этому поводу говорит Зинаида Петровна?
— Что он жулик, вор и кровопийца.
— Слишком обобщенно. И ничего поконкретнее?
— Еще он коллекционер.
Тут Танька уставилась на меня, а я на нее, после чего она
невнятно чертыхнулась, а я возмутилась:
— Фамилия у дяди есть?
— Была. Костолевский Лев Вениаминович. Ты о нем
что-нибудь знаешь?
Я пошарила в памяти. Фамилию такую я вроде бы слышала, но
ничего конкретно вспомнить не могла. Пришлось пожать плечами.
Тут надо пояснить, что последним местом моей работы был
роскошный антикварный салон на Рождественской (центр города, старинные особняки,
арендная плата зашкаливает, а мой работодатель умудрился оттяпать триста
двадцать квадратных метров в собственность. Представляете, что это за тип?). В
салоне я совмещала ряд должностей, точнее будет сказать, все должности, за
исключением уборщиц и директора (им был сам хозяин), проводила там двенадцать
часов в сутки и от обилия высокого искусства впадала в прогрессирующий
столбняк. На самом-то деле не от искусства, а от хозяина, жмота, негодяя и
бабника, который искренне верил, что к своим многочисленным обязанностям я
должна прибавить еще одну: ублажать его на кожаном диване в стиле русский
модерн, который украшал его кабинет. Так далеко моя любовь к искусству не
заходила, и мы простились, после чего я поклялась, что мои пути с антиквариатом
более никогда не пересекутся. И вот — нате вам.
Впрочем, все не так и скверно. Оценим наследство по
достоинству и не позволим запудрить мозги Витьке. Должно быть, такие мысли
озарили и Таньку, потому что она пробормотала:
— Как хорошо, что ты поехала со мной. Тут один дом на
пол-"лимона", как считаешь?
— Учитывая местоположение, близость от областного
центра, высокохудожественность, а также красоты природы, очень может быть..,
что и больше.
— А если учесть, что он еще и коллекционер… Ой, мама,
как я вовремя замуж вышла.
Тут другая мысль посетила меня и заставила нахмуриться.
— А много ли наследников?
— Откуда я знаю?
— Но что-нибудь ты знаешь или пыталась узнать?
— Если честно, не очень-то я ломала над этим голову.
Теперь, конечно, понимаю, что не помешало бы.
— Что, вообще ничего не знаешь? — не поверила я.
Конечно, Танька у нас в семье самая умная, но не до такой же степени?
— Ну.., дядю отравили. Он вроде бы коллекционер. Нет,
точно коллекционер. Был женат, жена давно умерла. Святая была женщина, это
Зинаида Петровна утверждает и настаивает на том, что родственники — кровопийцы
и воры — ее уморили. Детей нет, оттого наследство отходит племянникам, потому
что сестер-братьев, которых вроде бы немало, покойный терпеть не мог.
— Ты вот что, — вздохнула я. — Не торопись
сообщать родне, что ты законная Витькина жена, лучше скажи, что вы помолвлены.
— Так они меня на порог не пустят. А почему не
торопиться?
— Если в этом семействе такие нравы…
— Думаешь, могут отравить?
— Но ведь дядю отравили? Или это Зинаида Петровна
выдумала?
— Дама она с фантазией.., но направление твоих мыслей я
улавливаю. Если я не жена, то травить меня дело зряшное. Так?
— Так. Вообще травить следует Витьку, пока он не успел
жениться. Или уж вместе с супругой.
— Мы о браке помалкивали, и слава богу. Похожу в
невестах. Ольга, ты меня нарочно пугаешь или у тебя, как и у меня, от этого
домика мороз по коже?
— Присутствует.
— Н-да, — протянула Танька, продолжая разглядывать
дом.
На самом деле ничего зловещего в нем не было. Выглядел он
вполне симпатично. Два этажа плюс мансарда, но огромным дом не казался, скорее
уютным. Перед домом лужайка, ярко-зеленая и ухоженная, стригли траву не реже
двух раз в неделю.
