Потому что для надежной ликвидации (не физической, конечно, общей) этой заразы необходимо для начала собрать всех членов «Аненербе» в одном месте. Пока существуют два далеко удаленных друг от друга подразделения, ни о какой ликвидации и речи быть не может. Ведь он, Кай, в состоянии управлять только теми, кто сконцентрирован в относительно небольшом пространстве, дотянуться до засевших в Альпах «истинных арийцев» он не сумеет.
И собрать толпу недобитых наци надо там, в Альпах. Потому что там вероятность ядерного удара по засевшей в норе опасности уверенно стремится к нулю — слишком уж кучно живет Европа, это вам не российские просторы.
А значит, если он не справится сам, можно будет попросить помощи. У того же Винсента Морено, к примеру, скромного клерка конторы под названием ЦРУ.
Но для того, чтобы Восточное подразделение решилось на переезд в Альпы, надо создать невыносимые условия для жизни здесь. Пусть барахлит и ломается аппаратура, пусть у фанатичных изобретателей типа Дитриха ничего не получается, перестанут зачинаться в колбах генетически «очищенные» дети, в общем — концентрированная энергия Земли, ради которой сюда и переселилась когда‑то часть фанатиков во главе с его дедом, отцом Греты, должна доставлять все больше проблем. И именно эту причину будут видеть в происходящем члены руководящей макушки, увенчанной фрау Гретой Ландберг.
В общем, работы — непочатый край, и быстро ему никак не управиться. Надо действовать исподволь, постепенно увеличивая количество проблем и поломок.
И при этом как можно чаще выбираться к сыну. Тогда, полтора года назад, Кай едва с ума не сошел, пока торчал в лазарете под присмотром озабоченных его здоровьем медиков. Он ведь обещал Степынчу вернуться через пару дней, захватив с собой все необходимое для малыша, а сумел вырваться лишь спустя две недели.
Кай ожидал увидеть голодного, худенького, орущего от недоедания заморыша и издерганного деда рядом, а его встретил подросший загорелый бутуз, выдавший радостное гулькание при виде отца. В загоне уже мемекала белая козочка, по двору гуляли куры, победно кукарекал петух, и гордо улыбался хозяин всего этого великолепия, Степаныч.
В общем, за сына можно было не переживать и полностью погрузиться в решение проблемы. Но Кай не хотел никуда погружаться полностью, он очень скучал по Помпошке и старался при любом удобном случае вырваться к своим в гости. Именно к своим, потому что и ребенок, и старик, и его пес, и все чаще пропадавший там Лок — это и была его семья. Настоящая, а не те биороботы, что окружали его в подземелье.
И особенно — вот эта истеричка, крушившая сейчас мебель в своей комнате. Кай зашел к ней всего лишь на минуту, сказать, что запланированный на сегодня ночной визит не состоится. Но, судя по настроению дражайшей супруги, эту новость лучше сообщить ей позже. А еще лучше — по телефону.
Кай повернулся, собираясь так же тихо, как вошел, выйти, но в этот момент Брунгильда заметила мужа и буквально захлебнулась последней, весьма затейливой, фразой:
— … старого козла! Ой! Милый, а ты… ты давно здесь?
— Достаточно, чтобы насладиться музыкой твоих слов, особенно впечатлили пожелания в адрес твоей свекрови, то есть моей матери, — криво усмехнулся Кай.
— Я… — Безобразные красные пятна на мраморно‑белом лице жены стали еще ярче, еще безобразнее, серебристые глаза, которыми Брунгильда так гордилась, пару раз метнулись туда‑сюда, а потом надменно замерли. — И что с того? Меня достало отношение Греты ко мне, ее необоснованные претензии! Ты ведь прекрасно знаешь, кто виноват в том, что я не беременею!
— Знаю, — хмыкнул Кай. — И что самое интересное, так будет продолжаться и дальше.
— Но почему?! Или ты считаешь меня недостойной для рождения твоего ребенка?
— Считаю. Ты ругаешься нехорошими словами и дурно отзываешься о моей мамочке, — надул губы Кай, кривляясь.
— Прекрати издеваться! Иначе тебе придется держать ответ перед Президиумом! Причем перед обоими, и Западным тоже! А там глава — мой отец!
— И что? Он снимет ремень и отхлещет меня по заднице? Брунгильда, — поморщился Кай, снова поворачиваясь к выходу, — хватит мне угрожать. Скажи спасибо, что я вообще прихожу к тебе в спальню. Сегодня, кстати, не приду.
— Почему?! Ты же обещал! И сегодня благоприятный день…
— А вот твоя физиология меня совершенно не интересует. — Кай невольно передернулся от отвращения.
Он не хотел, это произошло спонтанно.
И вызвало такую же спонтанную реакцию, предвидеть и нейтрализовать которую он не смог…
Затылок вдруг словно взорвался изнутри, ослепив Кая страшной болью. И последнее, что он увидел перед тем, как исчезнуть, было злорадное лицо жены. И зажатый в ее руке тяжеленный бронзовый подсвечник…
