* * *
Уже после первого допроса я поняла, что дела мои плохи, а
потом стало ясно: мне очень повезет, если я сумею выбраться из этой передряги.
В целом картина выглядела так. Мой муж был убит тяжелым тупым предметом. Эти
казенные фразы сводили меня с ума. В общем, Виктору пробили голову, но удар был
нанесен не сзади, а спереди, вот почему, когда он лежал под балконом, лицо его
было залито кровью. Получалась полная неразбериха, для меня по крайней мере. Во
время нашей ссоры падая, Виктор ударился затылком, а вот потом получил
смертельный удар в висок, после чего его зачем-то сбросили с балкона, когда он
был уже мертв. Милиции не составило труда выяснить, что убит он был в доме, в
нашей гостиной, на ковре обнаружили следы крови, которую пытались смыть. Пока я
бегала по улицам, убийца вошел и… Здесь опять начинались вещи непонятные. Если
к моменту появления убийцы Виктор был без сознания (хотя когда я уходила терять
его он явно не спешил), так вот, если Виктор пребывал без сознания и убийца
преспокойно с ним расправился, зачем ему потребовалось сбрасывать тело с
балкона, а потом мыть посуду и наводить в гостиной образцовый порядок? Или он
пытался выдать убийство за несчастный случай? Довольно наивно, если учесть, что
существует судебно-медицинская экспертиза.
Если же рюмки и чашки убрал Виктор (а это не в его духе),
значит чувствовал он себя не плохо, тогда непонятно, как он подпустил к себе
убийцу, ничего не заподозрив при этом? Вывод напрашивается сам собой: убийца
близкий ему человек. Ведь ударили Виктора не сзади, а прямо в висок,
следовательно, своего убийцу он хорошо видел.
Я продолжала теряться в догадках, а кольцо вокруг меня
неумолимо сжималось, Виктор был убит между 1.15 и 1.30. По крайней мере, так
мне сказали. В это время я бродила по улицам или стояла на мосту. Алиби у меня
нет, зато были показания соседей, я и не подозревала, что вокруг столько
наблюдательных граждан и все по ночам бодрствуют. Один из свидетелей утверждал,
что видел меня в 12.30 входящей в калитку. При этом (что было особенно опасным
для меня) он заметил мужчину, тот направлялся к машине в конце переулка.
Патрульный милиционер, которого в ту ночь я даже не заметила, видел, как я
покинула дом и направилась в сторону моста, при этом указал точное время: 1.10.
Начальник охраны в фирме мужа заявил, что в 1.15 ему позвонил Виктор, просил
прислать кого-нибудь из ребят, но неожиданно передумал, ничего не объясняя,
следовательно, в это время муж был еще жив. Однако это подозрений с меня не
снимало. Мне ничего не стоило, по мнению следователя, вернуться через калитку,
выходящей в переулок, и убить мужа.
По времени это вполне возможно. Все тот же патрульный,
который вслед за мной ехал по улице на машине, вскоре потерял меня из виду. Я
утверждала, что бродила по улицам примерно до половины третьего, за несколько
минут до приезда патрульной машины. Об окровавленном платье молчала, так же как
и о том, что в ту ночь видела труп мужа. Не очень разумно врать следователям,
но здравый смысл подсказывал: стоит лишь заикнуться об этом и мне конец.
Отсутствие алиби на момент убийства еще не самое худшее,
прибавьте показания Владимира Павловича о том, что мой муж собирался со дня на
день лишить меня всех денег плюс показания адвоката: да, Виктор дважды
заговаривал об изменении завещания (на адвоката я зла не держала, в конце
концов так оно наверное и было), Владимир Павлович заявил, что за день до своей
гибели Виктор был настроен в отношении меня весьма воинственно, а адвокат
подтверждал, что накануне Виктор звонил ему и выразил пожелание встретиться,
правда причину не назвал. Вывод напрашивался сам собой: поздно вечером,
вернувшись из клуба, я поссорилась с мужем, узнала, что денег я не получу и его
убила. Потом сунула труп в багажник машины, позвонила в милицию, причем дважды,
разумеется, с целью запутать следствие, и, обеспечив себе шаткое алиби (машину
видели выезжающей в переулок, когда я находилась у соседей), попыталась
избавиться от трупа с помощью сообщника. Сообщник, конечно, мой любовник.
Тут, кстати, и выяснилось, что за три дня до этого мой муж
наведывался в теннисный клуб и имел несколько доверительных бесед с персоналом.
Само собой, следователи тоже побеседовали с ними доверительно, к счастью, те их
ничем не порадовали.
Однако, в свое счастье я не очень-то верила.
На багажнике машины обнаружены отпечатки пальцев самого
Виктора, двух охранников, а также отпечаток указательного пальца, не
идентифицированный на сегодняшний день. Я не сомневалась, что принадлежит он
Сергею. Как только в милиции узнают о нашей связи, ловушка захлопнется, мы
окажемся в тюрьме по обвинению в предумышленном убийстве. Кто-то очень ловко
расставил силки и я с большим старанием в них запуталась. Только теперь, имея
сколько угодно времени анализировать свои поступки, я поняла, какого дурака
сваляла.
Я скрыла, что обнаружила труп мужа, прибавим к этому
тщательно убранную гостиную, что это как нежелание уничтожить следы
преступления?
Положение мое было весьма плачевным и стало бы
катастрофическим, узнай следователи о существовании Сергея.
Если верить в то, что все тайное при известном желании
становится явным, я ожидала развязки со дня на день, а пока изо всех сил
старалась не терять присутствия духа и отбивалась как могла. Кое-какие плюсы
все-таки были. Прежде всего, младший брат Виктора, Игорь, а вслед за ним
близкие друзья заявили, что деньги меня интересовали мало, жила я скромно,
работу оставила с большой неохотой по настоянию мужа, который утверждал, что
после операции ему необходимо постоянное внимание.
Само собой, всплыла история трехлетней давности, когда я
уехала к родителям и потребовала развода. Никаких денежных претензий я не выдвигала
и просила лишь об одном: оставить меня в покое. Причину нашего тогдашнего
несостоявшегося развода не называли, зато в один голос твердили, что деньги
меня не волновали.
Это давнее происшествие очень заинтересовало господ
следователей. Мне пришлось ответить на многочисленные вопросы, и я ответила,
тем более что к тому моменту была уверена: данную историю им успела поведать
Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад,
примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила,
что она любовница моего мужа. В тот же вечер я поведала ему о звонке. Он
категорически все отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более
настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не
приходилось: это действительно любовница мужа, однако он по-прежнему все
отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.
Вскоре женщина заявила, что ждет ребенка и это явилось
последней каплей. Я подала на развод и уехала к родителям. Муж был потрясен,
через два дня оказался в больнице, продолжая категорически отрицать связь с
какой-либо женщиной.
