Значит, его сообщник или сообщница в этот момент положили
под балкон тряпку. Отчего ж тряпку, кровь выглядела бы гораздо впечатляюще… вот
именно. Кровь — это уже намек на угрозу и милиции пришлось бы разбираться. Нет,
ребята не дураки и все продумали. В первый момент я приняла тряпицу за кровь и
здорово испугалась, при этом мой рассказ вызвал недоумение даже у близкой
подруги, а в милиции меня бы вовсе сочли сумасшедшей. Кстати, не худо бы знать,
откуда гражданам известно, где в ту ночь лежал мой супруг?
Я зло засмеялась и стала готовиться к предстоящему дню. Он
выдался хлопотным и к вечеру, вернувшись из ресторана, где проходили поминки, я
могла думать лишь об одном: скорее в ванную, а потом спать. Оттого появление
родственника было воспринято мною с особым неудовольствием. На службе в церкви
Владимир Павлович не присутствовал, на кладбище приехал отдельно и держался
особняком, а в ресторане пробыл не более двадцати минут. Выпил рюмку водки,
съел блин с медом, истово крестясь, точно балаганный скоморох, после этого
предложил помянуть его «загубленного брата», при этом уставился на меня, гневно
сверкая глазами опять же по-скоморошьи.
— Может ему что-нибудь подать на бедность, чтоб
успокоился? — шепнула я Жанке.
— Перебьется, — фыркнула она.
Не произведя особого впечатления, Владимир Павлович из
ресторана поспешно отбыл, а вот теперь решил объявиться у меня, правда
предварительно испросив разрешения по телефону.
Тратить на него свое время не хотелось, но кое-какие догадки
следовало проверить, оттого я и согласилась.
Жанна после моих рассказов решила ночевать у меня, узнав,
что Владимир Павлович будет с минуты на минуту, нахмурилась.
— Будь с ним поосторожней, такие как он на многое
способны.
Кстати, все эти тряпки и розы вполне в его духе.
Если честно, я была согласна с подругой, для встречи с дорогим
родственником выбрала гостиную. Я не хотела, чтобы при нашем разговоре
присутствовал посторонний, и Жанна, вызвав такси, со мной простилась. Владимир
Павлович не стал заезжать во двор, оставил машину напротив дома, я открыла
дверь и мы поднялись на второй этаж, не сказав друг другу ни слова.
Чувствовалось, что Владимир Павлович к чему-то готовится, как говорится,
«бережет дыхание».
Войдя в гостиную, он огляделся с некоторым удивлением и
вдруг заявил:
— Вижу, этот день для тебя большой праздник.
— Скорее, для тебя, — пожала я плечами. Он вроде
бы смутился.
— Что ты имеешь ввиду?
— Все это, — сделала я неопределенный жест
рукой. — Очень мило, что ты захотел потратиться.
Владимир Павлович продолжал хмуриться, не отводя от меня
взгляд. Это вызвало некоторую досаду: выглядел он вполне искренне, то есть
вроде бы действительно недоумевал, выходит я ошиблась и все это не его рук
дело? Другого подозреваемого пока все равно нет, так что будем придерживаться
его кандидатуры.
— Цветами тебя задарил любовник? — сказал Владимир
Павлович таким тоном, точно внезапно обрел истину.
— Глядя на тебя не скажешь, что ты сгораешь от страсти.
— Что? — Он все-таки смутился, похоже, человек
действительно не понимает о чем речь. Вот так-так…
— Я уверена, что цветы прислал ты, — сказала я с
улыбкой. Лицо родственника нервно дернулось.
— Я? Цветы? Тебе?
— Значит, я ошиблась, — хихикнула я.
— Черт с ними, с цветами, — махнул он рукой,
устраиваясь в кресле. — Давай поговорим о главном.
— Ты хочешь рассказать, как скорбишь о любимом брате? —
съязвила я, прекрасно сознавая, что последует за этим.
— Сколько он тебе оставил? — посуровел Владимир
Павлович.
— Понятия не имею, — весело пожала я плечами.
— А я имею. Так вот. Я хочу полмиллиона сразу и…
— А я хочу, чтобы ты поскорее выметался отсюда, —
засмеялась я.
— Вот что, дорогая, ты конечно считаешь себя очень
умной… согласен, ты многим смогла запудрить мозги, но со мной этот номер не
пройдет. Я тебя насквозь вижу, ты подлая, лживая сука, и от моего брата тебе
было нужно только одно: деньги.
Удивляюсь твоему терпению, я, признаться, был уверен, что он
скончается гораздо раньше. Думаешь, если дело закрыто, тебе ничего не грозит?
Как бы не так… Ничего не стоит возобновить дело, если появятся новые обстоятельства.
— Новые обстоятельства? Это интересно, — кивнула
я.
— Вот-вот.
— И что это за обстоятельства?
Владимир Павлович хихикнул, покрутил головой, точно
удивляясь тому, как забавен мир вокруг, и заявил, когда я уже отчаялась
услышать хоть что-нибудь кроме глупого хихиканья:
— Ты потеряла осторожность. Вчера ты дважды являлась
сюда со своим любовником.
— Кого ты имеешь ввиду? — удивилась я.
— Господина Гаевского. Кажется, он член вашего
теннисного клуба. Я прав? Будет весьма занятно, если у парня не окажется алиби
на момент убийства Виктора. Да и твое алиби, сказать по правде, вызывает у меня
большие сомнения. Конечно, на погибшего охранника теперь можно свалить все, что
угодно, однако при известной настойчивости докопаться до истины не так сложно,
как тебе кажется. Я займусь твоими свидетелями и мы посмотрим, что из этого
выйдет.
— Иными словами, ты объявляешь мне войну?
— Если ты не примешь мои условия.
— Ага, — кивнула я. — Занятно. —
Поднялась, прошлась по комнате, а потом устроилась на ручке кресла, в котором
сидел Владимир Павлович. — Я думала, ты умный человек. Очень жаль, что
ошиблась. — Я коснулась ладонью его волос, он отстранился и сказал:
— Не старайся понапрасну, на меня твои чары не
действуют.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась я. — Ты
знаешь, меня всегда немного удивляло, что ты не женат. В твоем возрасте
большинство людей уже обзаводятся внуками. Извини, что напоминаю тебе о
возрасте, но мужчины по-моему не так болезненно к этому относятся.
— Семейная жизнь любимого брата отвратила меня от этой идеи, —
язвительно сказал он, но в глазах появилось беспокойство.
