Я уже собралась позвонить Жанне, несмотря на весьма
неподходящий час, и разом покончить со всем этим, но тут телефон опять
зазвонил. Я сняла трубку, уверенная, что это Жанна, мучимая бессонницей и
страхом также, как и я, и услышала мужской голос, хотя в первый момент я
решила, что звонит ребенок, таким пугливым и тонким он был, но мысль о ребенке
мгновенно перешла в разряд нелепиц, а голос, между тем, сообщил:
— Я вам звоню по очень важному делу, важному для
вас. — Мужчина тяжело дышал, как будто минуту назад финишировал в
марафонском беге, а еще он был напуган, это я ощутила сразу, потому что страх с
некоторых пор стал чувством, сопровождающим меня постоянно.
— Кто вы? — спросила я, стараясь говорить
спокойно.
— Я… в общем, я знакомый Владимира Павловича.
— Какого Владимира Павловича? — позволила я себе
удивление, мужчина не сдержался и рявкнул:
— Да не валяйте вы дурака. Он меня нанял следить за
вами.
— Вот оно что. Поздравляю, вы имеете дело с очень
достойным человеком.
— Бросьте ваши шуточки, я знаю, что его укокошили. Не в
моих привычках лезть в чужие дела, но… Короче, у меня есть кое-какие
фотографии, я собирался продать их Владимиру Павловичу, но они ему теперь не
нужны, а фотографии интересные. Если они окажутся в милиции… думаю, вряд ли вы
этого захотите. Мне нужны деньги, я продам вам эти фотографии вместе с
негативами. Стоить будет десять штук.
— Вы с ума сошли, — усмехнулась я.
— Ничего подобного. Я им цену знаю. Фотографии
интересные, сами убедитесь. Я знаю, на что вы способны, и на всякий случай
подстраховался, так что башку мне проломить не спешите, ничего вы от этого не
выгадаете. — Он вдруг совершенно отчетливо простонал, словно от острой
боли, и заговорил торопливо:
— Короче, через час жду вас в своей студии. Конюшенная,
три, квартира 2а. Все поняли? И чтоб деньги привезли сразу, не то… — Он бросил
трубку, а я еще некоторое время бессмысленно таращилась в окно.
Ну вот, первая ласточка, то есть первый шантажист. Я криво
усмехнулась, барабаня пальцами по оконному стеклу. Что там могут быть за
фотографии? В любом случае, стоит взглянуть. А если это блеф чистой воды? Одно
смущало: страх, звучавший в его голосе. Парень смертельно боится. Не меня же, в
конце концов, хоть и намекнул весьма прозрачно, что я на многое способна. Тогда
кого? Убийцу, разумеется. Возможно удасться что-нибудь из него вытянуть, с
другой стороны, соглашаясь платить, я подписываю себе приговор. Шантажисты
весьма прилипчивые твари, заплатив один раз, от них уже не отделаешься. Знать
бы, что этот тип успел накопать…
В любом случае, ехать одна среди ночи в какую-то студию я не
собиралась. А что, если позвонить в милицию? Между прочим, самый разумный
выход. Они возьмутся за этого типа и… Что? На фотографии необходимо взглянуть,
иначе звонок в милицию может обернуться для меня серьезными неприятностями… Как
будто появление шантажиста не есть серьезная неприятность.
Так ничего и не решив, я позвонила Сергею. Должно быть он
успел привыкнуть к ночным звонкам, потому что не спросил испуганно «Что
случилось?», а заявил:
— Я люблю тебя, дорогая. — Как будто именно за
тем, чтобы это услышать, я и звонила.
— Я тебя тоже, — ответила я. — Кажется, у нас
очередная проблема.
— Что еще? — Он вполне отчетливо зевнул и это
разозлило меня.
— Шантажист. — Я рассказала об убийстве Владимира
Павловича и телефонном звонке, Сергей выслушал меня, а потом некоторое время
молчал.
— Как думаешь, — спросил, когда я уже собиралась
напомнить о своем существовании громким покашливанием, — это серьезно?
— То, что он говорил?
— Нет, то, что у него может быть.
— Понятия не имею. Если он стал следить за нами уже
после… в общем, ничего существенного. Допустим, на фото мы с тобой выглядим
влюбленной парой… — Я запнулась, вспомнив про отпечаток пальца, до сих пор не
идентифицированный, который обнаружили на багажнике «БМВ». Что, если он
действительно принадлежит Сергею? Нет, милиции о существовании у меня любовника
лучше не знать, от этого до прямого обвинения один шаг. Должно быть Сергей
рассуждал так же.
— Придется ехать, — твердо сказал он, напрочь
отметая все мои сомнения. — Я хочу взглянуть, что он там смог накопать.
Какой ты сказала адрес?
— Я поеду с тобой.
— Вовсе необязательно. Поговорю с ним по-мужски.
— Не уверена, что он захочет разговаривать с тобой,
вряд ли он вообще откроет дверь, увидев тебя…
— Одна ты не поедешь. Это исключено. Поедем вместе, а
там по обстоятельствам.
— У меня нет десяти тысяч наличными, — сказала я.
— У меня есть. Придется показать деньги этому ублюдку,
иначе он не разговорится. Конюшенная это рядом с цирком? Жду тебя там через
полчаса. Сможешь добраться?
— Конечно. — Я повесила трубку и начала торопливо
одеваться.
Через полчаса я была возле здания цирка, свет фар выхватил
из темноты фигуру Сергея, зябко ежась, он ждал меня, укрывшись под козырьком
подъезда. Я остановила машину, он сел рядом, взглянул на меня и вдруг сказал:
— Ты такая бледненькая… я бы своими руками передушил
всех этих подонков, лишь бы ты вновь стала улыбаться. — Я поцеловала его и
улыбнулась, надеюсь, вышло не совсем паршиво…
— Едем? — вздохнула я. Сергей кивнул.
Конюшенная начиналась от площади, где находилось здание
цирка, дом три был всего в нескольких метрах.
— Ты на машине? — спросила я, оглядываясь.
— Нет, здесь до моего дома пять минут, какой смысл
брать машину. — Я согласно кивнула, тормозя возле дома с цифрой три на
фасаде, и взглянула на Сергея.
— Может тебе лучше остаться здесь?
— Идем. — Он вышел и помог выйти мне.
На мгновение замешкавшись, мы направились во двор, парадное
выглядело так, что становилось ясно: им много лет не пользовались и дверь,
скорее всего, заколочена.
Двор тонул в темноте, ни фонарей, ни светящихся окон, что-то
мелькнуло на секунду возле соседнего окна, я вскрикнула, прежде чем успела
сообразить: это кошка. Дверь подъезда была распахнута настежь, но подъезд не
освещен, только где-то выше на площадке горел свет, не позволяя свернуть шею
при первом же шаге.
