Дом был старый, построенный до революции, квартиры
располагались сразу за подъездной дверью, одна справа, другая слева, лестница
на второй этаж и еще одна в подвал. Я попыталась разглядеть номер на ближайшей
ко мне двери, но Сергей взял меня за руку и шагнул к ступеням вниз.
— 2а — это скорее всего в подвале, — пояснил он.
Мы шли наощупь, вдруг вспыхнул свет, я испуганно замерла, а
Сергей сжал мои пальцы.
— Я нашел выключатель, — сказал он, точно
оправдываясь.
Лампочка была слишком яркой для этого подвала. Две грязные
стены, еще при царе Горохе покрашенные зеленой краской, за спиной ступени,
слева железная дверь с «глазком», под дверным звонком мелом было написано «2а».
— Это здесь, — кивнул Сергей и позвонил.
Громкий звонок произвел неожиданный эффект, я принялась
дрожать мелкой дрожью, нервы так взвинчены, что малейший звук способен привести
меня в ужас, ко всему этому примешивалось нечто подозрительно похожее на
предчувствие.
На наш звонок никто не ответил, я взглянула на часы, пришли
мы минута в минуту, так какого дьявола… Сергей с очень хмурым видом потянул
дверь на себя и она открылась, я увидела темную прихожую и человека в самой ее
глубине, вскрикнула и только после этого поняла, что впереди зеркало и в нем я
вижу отражение Сергея, в нерешительности стоявшего на пороге.
Он сделал шаг, а я схватила его за руку. Мы переглянулись,
боясь произнести хоть слово, и тем самым нарушить зловещую тишину. Сергей
покачал головой и сделал шаг. Пошарил рукой по стене и включил свет. Прихожая
выглядела совершенно обыкновенно, никакого намека на чудовищ, которые прячутся
по углам. Вид прихожей почему-то подействовал успокаивающе, я перевела дух и
тоже сделала несколько шагов, а Сергей громко позвал:
— Эй, есть кто дома? — Никто не ответил, и это
опять испугало.
— Идем отсюда, — шепнула я. — Пожалуйста…
Но Сергей стремительно шагнул вперед, достиг ближайшей двери
и распахнул ее. Кажется, это была ванная, приспособленная под фотомастерскую. В
свете красной лампочки, горевшей у противоположной стены, я увидела пленки,
свисающие с обычной бельевой веревки, некоторые были скреплены бельевыми
прищепками, здесь же сушилось несколько фотографий. На одной из них, повернутой
как раз ко мне, я узнала себя и вновь слабо вскрикнула, хотя и пришла сюда за
тем, чтобы взглянуть на фотографии, однако сейчас мне было так страшно, что я,
опершись на стену, стояла некоторое время с закрытыми глазами, пытаясь
справиться с дурнотой.
— Закрой дверь, — сказал Сережа.
— Что? — не поняла я.
— Закрой входную дверь, — хмуро повторил он,
разгребая ворох пленок на лежащей поперек ванной доске.
Я вернулась к входной двери и закрыла ее, отсутствие хозяина
пугало, мне хотелось бежать из этого подвала без оглядки, потому что я уже
поняла, здесь нас никто не ждал. Очередная ловушка. Но фотография на бельевой
веревке не позволяла этого сделать, а вдруг пленки, о которых говорил
звонивший, все-таки здесь.
Забыв об осторожности, Сергей торопливо просматривал пленки
и отшвыривал их в сторону с каким-то остервенением. Я хотела помочь ему и вдруг
подумала, что ничего мы найти не сможем, кроме одной единственной фотографии,
которую так демонстративно повесили напротив двери.
Конечно, это ловушка. И я ничуть не удивлюсь, если сию
минуту появится милиция и нас спросят, какого черта мы здесь делаем?
Я думала об этом отрешенно, с поразившим меня саму
равнодушием.
Некоторое время я наблюдала за Сергеем, а потом пошла в
конец коридора, чтобы только не стоять на месте, и без интереса заглянула в
единственную комнату. Она была большой, метров тридцать, фотоаппарат на
треноге, осветительные приборы, письменный стол в глубине, на нем горела
настольная лампа, свет был тусклый и большая часть комнаты тонула в темноте.
Мое внимание привлек странный звук, я сообразила, что это
небрежно брошенная телефонная трубка надоедливо пищит, прошла к столу,
приподняла абажур лампы и тогда увидела его. Мужчина неопределенного возраста
сидел в кресле как раз напротив фотоаппарата на треноге, точно собирался
фотографироваться.
Руки его были примотаны скотчем к подлокотникам, ноги
связаны, голова свесилась на грудь, как будто он дремал.
— Господи, — прошептала я, подходя ближе и все еще
держа лампу в руках.
Он был мертв. На лице застыло выражение крайнего ужаса, я
перевела взгляд на его руки, примотанные к подлокотникам скотчем. На правой не
хватало пальца, ладонь залита кровью, а палец лежал на полу, как раз возле его
ног, обутых в домашние тапочки.
Лампа выскользнула из моих рук, упала на пол, но не
разбилась и свет не погас, я пятилась к выходу спиною, налетела на что-то,
вскрикнула и увидела Сергея. Он смотрел не мигая, прямо перед собой, лампа
перекатывалась, вырывая из темноты то лицо мужчины, то его изувеченную руку.
Не помня себя, я бросилась к выходу, выскочила из подъезда,
добежала до первого дерева и вцепилась в него, чтобы устоять на ногах. Все
происшедшее казалось страшным сном, только я знала, что сию минуту проснуться
не удасться, этот кошмар будет повторяться до бесконечности, день за днем, пока
я не сойду с ума.
Минут через пять появился Сережа.
— Как ты? — спросил тихо. Я покачала головой, не
зная, что ответить. — Идем отсюда. — Он потянул меня за руку, мы
дошли до машины, Сергей сел за руль и мы куда-то поехали. Через несколько минут
я с удивлением поняла, что мы находимся возле его дома, впрочем, чего ж
удивляться, раз он жил по-соседству.
— Идем, — сказал он тихо.
— Я поеду домой.
— Я не могу оставить тебя одну… переночуешь у меня.
Плевать на конспирацию. — Он говорил с каким-то остервенением и тут я
поняла, что Сережа очень напуган, возможно даже больше, чем я.
Он просто боится остаться один.
— Хорошо, — кивнула я, мы вышли из машины и
направились к подъезду. Молча поднялись в квартиру, Сергей прошел в кухню и
вернулся оттуда с двумя рюмками коньяка.
— Выпей, тебе станет легче. — Я покорно сделала
глоток и отставила рюмку. — Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он
где-то минут через пять, затравленно озираясь и усиленно избегая моего взгляда.
— Нет, — ответила я.
— Если звонил этот тип, — сделав второй глоток,
начал Сережа, — то кто его убил?
— Нам не нужно было ехать, — прошептала я. —
Я должна была сообразить: это ловушка.
