— Тебе не нравится их цвет? Я специально выбирал
ярко-красные. Как кровь. Любишь красный цвет? У тебя есть красное платье?
— Нет, кажется.
— Ну конечно, у тебя столько платьев, что ты все и не
помнишь. А в каком платье ты убила мужа?
— Идите к черту, — не выдержала я.
Он засмеялся и спросил:
— Хочешь бросить трубку? Не советую.
Я сцепила зубы и закрыла глаза.
— Умница, — сказал он нараспев. — Я ведь
знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я поверил: ты несчастная овечка, тебя
оклеветали. Так? Ну, что ты молчишь?
— Я не убивала мужа.
— Конечно. Очень может быть, что его действительно убил
охранник. Парень жил у вас в доме. Тебе ничего не стоило соблазнить его. С
твоей внешностью это пара пустяков. Несчастный идиот жрал тебя глазами. Ты
напела ему о своем неудачном браке, об изменнике-муже, который спит с твоей
подругой, а потом, когда он трахал тебя в каком-нибудь темном углу, ты шепнула,
потупив глазки: «Почему бы нам не избавиться от моего мужа, дорогой?»
— Прекратите все это. Не смейте говорить мне гадости.
— Извини. Конечно, я ошибся. Он трахал тебя не в темном
углу, а в супружеской спальне. К чему вам стесняться? Не жалко было мальчика
ментам сдавать? Ты хоть вспомнила о нем? Он ведь пошел в ментовку с
единственным желанием отмазать тебя от тюрьмы.
— Я… — Сердце стучало где-то в горле, мне потребовалось
не меньше минуты, чтобы произнести фразу:
— Все, что вы говорите, не правда. Я не верю, что
Данила убил моего мужа. Он работал у него много лет, он был ему предан, и мне в
голову не приходило соблазнять его.
— Возможно, парень вовсе не подходил тебе, но когда
речь идет о больших деньгах, на условности можно наплевать. Если честно,
охранник меня совсем не интересует. Дураки для того и нужны, чтобы умным легче
жилось. Поговорим о нашем с тобой деле. Кстати, я сегодня прочитал в газетенке,
что одна американка купила себе платье за двести тысяч баксов. Хотелось бы на
него взглянуть, — засмеялся он, а я медленно опустилась в кресло. — Я
тут подумал, почему бы тебе не купить платье за двести тысяч, а? То самое, в
котором ты убила мужа.
— У меня нет таких денег, — сказала я.
— Не смеши. Муж оставил тебе сумасшедшие деньги.
— Вы не понимаете. Я смогу получить их только через
полгода.
— Это плохо. Для тебя. Даю неделю.
— Нет.
— Да. За каждый день просрочки десять процентов. Это
справедливо. Ты ведь тоже так думаешь? Не слышу…
— Да.
— Что «да»?
— Я согласна.
— Вот и отлично. Все заняты делом. Твой любовник будет
искать меня, а ты — деньги. А я пока подумаю, чем удивить тебя в следующий
раз. — Он повесил трубку, я сидела еще некоторое время, вслушиваясь в
надоедливые гудки.
Где взять деньги? Придется обращаться к Шерману… Ему надо
будет объяснять… Стоп, что сказал этот тип? Он сказал, что Виктор спал с моей
подругой. Вот именно. Кто знал об этом? Шерман. Виктор ездил в «охотничий
домик» без охраны. Шерман и Жанна. А что, если Жанна… От этой мысли я едва не
свалилась в обморок. Господи, ей ничего не стоило взять мои вещи, перчатки, к
примеру, да и браслет с кольцом, раз они лежат в моем секретере в спальне. А
ключ валяется в верхнем ящике все того же секретера. Что же получается? Адвокат
лучше кого-либо осведомлен о делах моего мужа. Мы думали, шантажист — Игорь, а
он у нас под носом и в курсе всех планов. О связи Жанны с моим мужем тоже
рассказал Шерман, он мог шантажировать ее, использовав по своему усмотрению.
Возможно, она и сама не знает, что за человек ее шантажирует. А если я ошибаюсь
и это не Шерман? Так, еще раз. Допустим, все-таки Шерман. Он подготавливает
убийство, причем все рассчитывая таким образом, что подозрение падает на меня.
Он организовывает свидетелей, чтобы я попала в ловушку, и я в нее попадаю.
Шантажируя Жанну, он вынудил ее достать мои вещи, а может, даже исполнить мою
роль в кафе. Мы одного роста, примерно одинаковой комплекции и даже чем-то
похожи. В прошлом году знакомый молодой человек принял нас за сестер… Ей ничего
не стоило некоторое время довольно натурально изображать меня. Шерман
устраивает весь этот спектакль с одной целью, — прибрать к рукам деньги
моего мужа. С его возможностями это проще всего. Он знает, что я не обращусь в
милицию, и может действовать совершенно безнаказанно.
Я вскочила и бросилась вон из дома, опомнилась уже на улице
и позвонила Сергею.
— Нам надо встретиться, — пробормотала я.
Мы встретились через полчаса возле сквера. Я торопливо
рассказала о звонке и своих догадках, Сережа смотрел на меня, вытаращив глаза,
потом как-то жалобно заметил:
— Это невероятно…
— Почему невероятно? — Я еще раз повторила свои
доводы.
— Господи, Лили, и все это ты решила при одном
упоминании шантажистом об интрижке твоего мужа с Жанной. С чего ты взяла, что о
ней знал только Шерман? Кто угодно мог знать. Обслуживающий персонал, например.
Та же охрана.
— Он не брал охрану с собой.
— Как ты можешь знать наверняка? О твоей подруге Шерман
сам рассказал. Где же логика?
— Если она не знает…
— Я не верю, что Шерман…
— Конечно, ведь он твой друг. Я тоже не могла поверить,
что Жанна… Хорошо, речь сейчас не об этом. Мне нужно двести тысяч.
— Этот кретин окончательно спятил. Где ты возьмешь
такие деньги?
— Не знаю. У меня всего неделя, чтобы найти их.
— Послушай, это платье…
— На платье кровь моего мужа. И в этом самом платье я
была в клубе в ту ночь.
— Лили, я настаиваю, чтобы ты уехала за границу.
— Твой Шерман вряд ли мне это позволит. — Я
неожиданно замолчала, уставясь в окно.
— В чем дело? — спросил Сергей.
— У меня появилась интересная мысль.
— Какая мысль?
— Неважно. Лучше скажи мне, у тебя есть новости?
— Твой родственник ведет себя безупречно. По крайней
мере, ничего подозрительного. Ребята, что следят за ним, разводят руками.
Единственное, что ему можно вменить в вину, живет сразу с двумя женщинами, они
друг о друге не знают, и, кажется, обе собираются за него замуж, а он жениться
не торопится. Вот и все.
