— Ну хорошо, хорошо. Ты права, но я не имею понятия,
как его искать. — Он взглянул на фотографию и зло выругался:
— О, черт, мне нужны деньги. Где я найду эти сто штук?
— У меня нет наличных. Понадобится время…
— Твой муж — известный толстосум, у него что…
прости, — покачал он головой. — Я сам не соображаю, что говорю.
— Сережа, я почти уверена, это Шерман.
— Валерка? Валерка меня шантажирует? Черт возьми… мне
ведь кто-то говорил, у него проблемы, да-да, кто-то в теннисном клубе болтал,
что дела у Шермана хреновые, хоть он и пытается втирать очки. Он ведь игрок.
Допустим, это вправду он, ну и что?
— Не знаю. Для начала надо выяснить, он или нет.
— Слушай, когда я повезу выкуп… Шермана я узнаю.
— В случае со мной он даже не показался. — Я вдруг
вспомнила его прикосновения там, на тропинке, и инстинктивно поежилась.
— Вот что, я поеду к нему, — сказал Сережа. —
Попробую занять денег, посмотрим, как он отреагирует.
— Сережа…
— Ты оставайся здесь, вдруг эта сволочь позвонит. Он не
говорил, когда надо отдать деньги? Вот черт… Ладно, я побежал. — Он уже
дошел до двери, когда вдруг обернулся, и выражение его лица изменилось. —
Лили, — тихо сказал он, — я не похож на рыцаря из сказки? Знаю, не
похож. Прости меня. Я хочу, чтоб ты знала: я тебя люблю. По-настоящему. —
Он швырнул на стол ключи, которые держал в руках, и позвал:
— Иди ко мне. Ну их всех к черту.
Когда Сережа уехал, я пошла в кабинет мужа и принялась
просматривать бумаги в его столе. Целый стол бумаг, совершенно не нужных. Но
ведь должно быть хоть что-то… Милиционеры здесь все перетрясли. И все-таки я
просмотрела бумаги, календарь на столе, и тут взгляд мой остановился на книге,
стоящей на полке. Книга была чуть выдвинута вперед по сравнению с другими, я
взяла ее в руки, торопливо пролистала. Сомерсет Моэм «Узорный покров». Я
прочитала первую фразу и не выпустила книгу из рук, пока не закончила повесть.
На предпоследней странице увидела приписку, сделанную рукой мужа. «Не знаю,
кого мне больше жаль», — написал он карандашом на полях.
Я хорошо знала его привычки, но сейчас эта надпись,
сделанная его рукой, потрясла меня. Я торопливо оглядела комнату, тонувшую в
темноте, я уже давно читала при свете настольной лампы. Мне показалось, или я в
самом деле слышу шаги? Показалось. Я вновь посмотрела на приписку. Точно
послание с того света… Чушь. Виктор мог читать эту книгу год назад или пять… Я
взглянула на титульный лист. Книга издана в этом году. История супружеской
пары, история любви, измены и изощренной мести. И муж читал это за несколько
дней до убийства. Не просто читал, книга явно произвела на него впечатление.
Какие чувства он испытывал, что было в его душе, когда он выводил эти слова?
Может, завидовал чужой изобретательности? Я торопливо перелистнула еще несколько
страниц. И вновь приписка, какие-то цифры, похоже на номер телефона. Да, это
номер, вне всякого сомнения.
Я схватила трубку, набрала номер и долго слушала гудки, пока
мужской голос весьма недовольно осведомился:
— Кто?
— Простите, мое имя вам вряд ли что скажет. Мне
необходимо поговорить с вами.
— Вы что, спятили? Вы хоть знаете, который час?
— Знаю.
— Что-то срочное? Откуда у вас мой номер? — точно
опомнившись, спросил он.
— От Виктора Павловича, — ответила я, уже зная,
что мне повезло.
— От какого Виктора Павловича? А… Он же убит.
— Да. Он убит.
— Слушайте, я совершенно не расположен встречаться с
вами среди ночи. Не могло бы ваше дело подождать до утра?
— Хорошо, — покорно согласилась я.
— Жду вас в десять, в кафе «Паутинка». Знаете, где это?
— Конечно.
Я положила трубку и перевела взгляд на книгу. Прочитанное
непонятным образом тревожило меня, точно в повести скрывалась подсказка. Я
прошлась по кабинету, не выпуская книгу из рук. Вдруг подумала о Сереже, хотела
позвонить ему, но тут же оставила эту мысль. Если Сережа не убивал… если… Он
беспокоился обо мне и ломал комедию в ту ночь. Он уже знал, что Виктор погиб, и
усиленно изображал неведение. Он притворился, что спал, когда я позвонила ему,
я еще удивилась, что он приехал в костюме и в том самом галстуке, в котором был
в теннисном клубе. Конечно, он ведь никуда не уезжал. А если Жанна права, если
наша встреча с ним вовсе не была случайностью? Он знал, что Виктор болен, и
надеялся… Ему были нужны деньги, а Виктор умирать не торопился, и вдруг он
узнает от Шермана, что муж лишает меня денег по завещанию. Конец честолюбивым
планам. И тогда он… Мне сделалось нехорошо, я прилегла на кушетку, вцепилась
руками в подушку, что-то упало, я вскрикнула и поняла, что это книга… Неужели
он? Как я не догадалась раньше? Ведь было ясно, Виктора убили не из-за его
таинственных дел, убийца не профессионал и сделал много ошибок. Сережа совершил
убийство и при этом очень боялся подставить меня. Он не знал, что Владимир
Павлович нанял человека следить за мной, а когда узнал… фотограф… боже мой,
когда мы вошли в подъезд, Сережа сразу же стал спускаться в подвал, не взглянув
на номера квартир, точно уже побывал там… Он был очень взволнован, и у него
было время… Он живет в пяти минутах ходьбы от дома фотографа. И он отрезал
парню палец? Нет, нет, нет… Парень не отдал пленки, а время поджимало, Сережа
надеялся вернуться вместе со мной и все осмотреть как следует. Но мы ничего не
нашли. А наш неведомый шантажист нашел… Я вскочила, не зная что делать,
находиться в доме было невыносимо. И тут раздался телефонный звонок.
— Сережа, — крикнула я, хватая трубку.
— Должен тебя огорчить, — хрипло засмеялись в
ответ. — Любишь загадки?
— Нет.
— Но хоть одну-то отгадала? Так кто убил фотографа?
— Послушайте, все не так. Честное слово, не так. Я не
верю, что Сережа… он любит меня, пожалуйста…
— Ох, до чего ж ты мне надоела. Отрезать человеку палец
— это запросто, а как отвечать, так сразу «пожалуйста».
— Кто вы? — в отчаянии закричала я. — Вы все
нарочно подстроили. Кто вы?
— Зорро. Довольна? У тебя отсутствует всякое
представление о морали. Трахаться с любовником в спальне мужа — страшная
гадость, по-моему. Я прав?
— Что?
