— Чепуха. Вы следили за мной и на основании моего
ускользающего взгляда сделали вывод, что я чертова баба и верчу мужиками, как
мне заблагорассудится. Допустим. Но своего мужа я не убивала. Я вас прошу не
почитать меня, как Деву Непорочную, а найти шантажиста. Причем за хорошие
деньги. Так какого черта вы здесь ломаете комедию?
— Конечно, вы его не убивали, — продолжал
улыбаться Саша, — но кто-нибудь из этих мужчин, танцующих под вашу дудку…
— Что за бред? Каких мужчин? — растерялась
я. — Вы… что вы написали в этом своем отчете?
— Написал, что вы ангел. Но без крыльев. А в остальном
полное совпадение всех параметров.
— Подождите… эта фотография… муж мне показывал…
— Никаких фотографий.
— Так вы…
— Знал ли я о Гаевском? Конечно. Где, когда и сколько
времени длилось свидание.
— И вы не указали это в своем отчете? Но почему?
— Потому что ко мне пришел охранник вашего мужа, точнее
будет сказать, ваш муж послал его за отчетом, он приехал, ознакомился с ним, а
потом убедил меня переписать его.
— Данила?
— Ага. Он сказал, что Виктор Павлович недавно перенес
операцию, чувствует себя скверно, а жену любит без памяти. Этот отчет просто
сократит ему жизнь, потому что развестись с вами он не сможет, а вот страданий
и мук… Правда, парень таких слов не произносил, сказал: «Хозяину легче
помереть, чем ее отпустить. Она упорхнет, а он загнется. Пусть порезвится,
сука». — Он так сказал?
— Слово в слово. И смог меня убедить. Я переписал
отчет. Через несколько дней ваш муж погиб, а охранник отправился в тюрьму. И
вот тогда я понял…
— Что вы поняли? — То, что был должен понять,
когда еще переписывал отчет. Они все, как пластилин, в ваших руках. И муж, и
охранник, и этот Гаевский. Я вам больше скажу: согласись я сейчас на вас
работать и через несколько дней окажись в вашей постели, и все, кончился.
Пожалуй, и пришью кого-нибудь, если вы пальцем ткнете.
— Вы сумасшедший, — отпрянула я.
— Нет, я как раз в здравом рассудке, оттого и говорю:
катитесь вы со своими деньгами, а если вас кто-то шантажирует, обратитесь в
милицию. Вы ведь ни в чем не виноваты… — С этими словами он взял газету,
развернул ее и принялся читать, а мне ничего не осталось, как покинуть кафе.
Я прошла мимо своей машины и не сразу обратила на это
внимание. Разговор с Сашей произвел на меня сильное впечатление, точнее,
сокрушительное. И даже не потому, что он обвинил меня во всех смертных грехах,
в том числе в организации убийства собственного мужа, его слова странным
образом перекликались со словами шантажиста. И тот и другой считают меня
исчадием ада, которому следует воздать по заслугам, и тот и другой выдвинули
версию о том, что охранник был со мной в сговоре, а я, убив мужа его руками,
отправила парня в тюрьму… Господи, какой бред… Я этого Данилу едва помню, но
если Саша прав и он действительно убедил его написать липовый отчет… этому
должна быть причина. Какая? Шерман. Конечно, Шерман. Он рекомендовал Виктору
этого Сашу, а потом подослал Данилу, потому что они были с ним в сговоре.
А если неведомый шантажист этот Саша и есть? Он же сам
сказал, что не спускал с меня глаз, возможно, он не оставил этой привычки и
после того, как написал свой отчет. Очень вероятно, что фотография, где я рядом
с трупом, его рук дело. И в дом он мог проникнуть, не знаю как, но вполне мог,
он производит впечатление человека… способного на многое.
Допустим, Шерман организовал убийство, а этот тип меня
шантажирует. Зачем Шерману организовывать убийство? Должна быть причина,
должна… Хорошо, допустим, все так и есть. Что мы имеем: Шерман руками Данилы
убил Виктора с какой-то одному ему ведомой целью. В конце концов, в бизнесе я
ничего не смыслю, и остается только гадать, зачем ему все это? Данила погибает,
а Шерман… опять чепуха, если мое алиби его рук дело, значит, я ему зачем-то
нужна, здесь, на свободе, а отнюдь не в тюрьме. Зачем? Первое, что приходит в
голову: деньги. Но Шерман с меня денег не требовал, а вот шантажист… Стоп, а
если они заодно? И всеми этими разговорами о демоничности моей натуры меня
просто водят за нос. Но если адвокат и Саша заодно, то довольно глупо с его
стороны называть фамилию Шермана. Он вполне мог сказать, что Виктор обратился к
нему по объявлению, или назвать любую другую фамилию, проверить я все равно не
смогу. Выходит, он действует в одиночку и в обход Шермана желает прибрать к
рукам деньги.
Чем больше я об этом думала, тем вернее мне казались мои
догадки. Шермана, кстати, беспокоил тот факт, что меня кто-то шантажирует, он
поторопился достать деньги и даже предлагал помощь, боялся, что-то всплывет
наружу? Но мое алиби… А почему, кстати, шантажисту самому не позаботиться о
нем, чтобы потом им же меня и шантажировать? Но тогда выходит, что о
готовящемся убийстве он знал.
Где-то через полчаса я сообразила, что в который раз
объезжаю все тот же квартал, и окончательно запуталась, не в расположении улиц,
разумеется, а в своих догадках.
В крайней досаде я набрала номер Сережи.
— Я не могу сейчас говорить, — сообщил он. —
Перезвоню где-то через час. — Мне ничего не оставалось делать, как вернуться
домой.
Сережа позвонил часа через три, голос у него был усталый,
весь день он потратил на поиски денег. Кажется, деньги у него будут. Я едва не
рассмеялась, услышав это. Я передала наш разговор с детективом, точнее,
существенную его часть, опустив лирические отступления.
— Опять Шерман, — недовольно буркнул
Сережа. — В общем, так. Сегодня я поговорил кое с кем, и мне обещали, что
с шантажистом разберутся.
— Ты кому-то рассказал? — испугалась я.
— Дурак я, что ли? Объяснил, что у меня роман с замужней
женщиной, а какая-то сволочь хочет на этом заработать. Повезу деньги, и мы эту
гадину скрутим.
— Послушай меня. — Я сама удивилась, как звучал
мой голос. — Немедленно, слышишь, немедленно договорись с любым частным
агентством, с чертом, с дьяволом, но договорись, чтоб они с Шермана и этого
детектива Саши глаз не спускали.
— Как я узнаю, где найти этого Сашу?
— У тебя есть номер телефона, имя, и ты знаешь, что он
часто сотрудничает с Шерманом. Найди его, я больше не могу жить на бочке с
порохом.
— Хорошо, — обиженно буркнул Сережа, и мы
простились.
