— Бери сумку и иди отсюда, — сказала я
вслух, — иначе добрые люди вызовут милицию, а у тебя в сумке пачки
долларов, придется как-то объяснять это…
Сережа спал на диване в гостиной. При моем появлении он
поднял голову, сонно спросил:
— Уже утро? Почему ты так долго? — Я села в
кресло, бросив сумку на пол. — Что в ней? — настороженно спросил он.
— Деньги, — устало ответила я. — Он не стал
их брать.
— Как это не стал? — разозлился Сергей.
— Сказал, что передумал.
— Передумал? А фотография, кассета? Черт, ты мне
объяснишь, что произошло? Что этому уроду от меня нужно? Почему он вернул
деньги? — Гаевский подошел ко мне и тряхнул меня за плечи. — Ты меня
слышишь?
— Оставь меня в покое, — взорвалась я. — Я
ничего не знаю.
— Лили, дорогая… — Он хотел меня поцеловать, я толкнула
его, вскочила с кресла и заорала:
— Убирайся к черту… — И бросилась в ванную.
С каким-то остервенением я терла себя мочалкой, стоя под
струями горячей воды, точно всерьез пыталась смыть с себя весь недавний ужас и
унижения, прекрасно зная, что это бессмысленно.
Когда я вышла из ванной, Сергея в доме не оказалось. Так же,
как и сумки. Я усмехнулась, выпила три таблетки снотворного и пошла спать.
Проснувшись после полудня, я наблюдала за солнечным
зайчиком. Хорошо было вот так лежать, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, но
тут же явились воспоминания, я зажмурилась, перевернувшись на бок, сжавшись в
комок и вроде бы даже перестав дышать. Вот тут и зазвонил телефон. Я знала, кто
это, и не спешила снимать трубку. Телефон настойчиво трещал, я со стоном
протянула руку, поняв, что прятаться под одеяло бессмысленно, и услышала:
— У меня для тебя подарок, детка. — Я не
ответила. — Выгляни на крыльцо.
Я еще некоторое время лежала не шевелясь, затем накинула
халат и пошла к входной двери.
На ступеньках лежал большой конверт. Я взяла его в руки,
повертела, в нем были какие-то бумаги. В некотором недоумении я вошла в дом,
торопливо вскрыла конверт, а потом, как подкошенная, рухнула на пол. Глянцевые
снимки разлетелись по паркету, а я закрыла лицо руками, отчаянно крича.
Значит, этот мерзавец установил в квартире камеру и снял
все, что происходило ночью. Я собрала фотографии, стараясь не смотреть на них,
сунула в конверт, чувство было такое, точно я копаюсь в помойке, в памяти
всплыли события вчерашней ночи, и я заплакала, горько и жалко, боясь, что
теперь они будут преследовать меня до конца жизни.
Он опять позвонил.
— Тебе понравилось? — спросил он насмешливо.
— Зачем вам это? — стараясь говорить спокойно,
спросила я.
— Ну… по-моему, забавно получилось. Особенно некоторые
снимки, там, где ты…
— Заткнись! — крикнула я. — Паршивый садист.
— Вообще-то, я снимал на камеру. Классное кино
получилось. Захочешь взглянуть, скажи. Я пришлю. А фотографии это так, мелочь.
Думаю, твой красавчик их уже видел. Надеюсь, теперь до него наконец-то дойдет,
за что он получил назад свои деньги. — Я до крови закусила губу, глядя в
пол невидящим взглядом. — Кстати, где живут твои родители? Надо же, память
ни к черту, пару часов назад подписывал конверт, и уже все из головы вылетело.
— Пожалуйста, не надо, — в отчаянии пролепетала
я. — Пожалуйста… Я вас очень прошу, не делайте этого.
— Если бы ты попросила раньше… похоже, я их уже
отправил… — Я сидела, раскачиваясь и поскуливая, я сама себе была
противна. — Хотя, может, и нет, — засмеялся он. — Ты
плачешь? — тише спросил он. — Тебе больно?
— Вы же знаете.
— Отвечай на вопрос.
— Да. Мне больно.
— Это пустяки, детка, тебе только кажется, что это
больно. Настоящая боль впереди.
— Господи, почему вы не оставите меня в покое? —
простонала я. — Что я вам сделала?
— Ты знаешь.
— Я не убивала мужа, я никого не убивала. Я не знаю,
кто это подстроил, но я… — Я покачала головой и усмехнулась.
— Вернемся к фотографиям. Значит, они тебе не
понравились? Странно, я знаю людей, которые буквально оторвут их с руками.
— Я вам заплачу, — сказала я торопливо.
— Конечно, заплатишь, куда тебе деваться. Только деньги
меня сейчас интересуют мало, я и так их все у тебя заберу, можешь не
сомневаться. Вот если бы ты как следует попросила… возможно, тогда… Скажу по
секрету, фотографии родителям я еще не отправил. Вот он, конверт, лежит передо
мной. Ну так что, детка?
— Не отправляйте его.
— И это все, что ты мне можешь сказать? Давай порадуй
меня, попроси как следует…
— Я… я не знаю, что я должна сказать?
— А ты подумай.
У меня было чувство, что он медленно вытягивает из меня
душу, не спеша, методично, с наслаждением. Боль, которую я испытывала, была
сродни физической, и, повторив все то, что он хотел, я повалилась на пол,
истерзанная, как будто только что выскользнула из рук палача.
Боль не отпускала, я каталась по полу, а она становилась все
сильнее до тех самых пор, пока я вообще не перестала что-либо чувствовать.
Сергей приехал часа через два, по его лицу было ясно,
фотографии он уже получил.
— Что это? — спросил он, швырнув конверт мне на
колени. — Кто-то сегодня сунул мне эту… этот конверт под «дворники»
машины. Что это за урод, с которым ты так самозабвенно трахаешься. Случайно не
с ним вы затеяли всю эту гнусность, из-за которой я теперь…
— Это он, — спокойно сказала я, Сергей говорил
громко, с напором, явно рассчитывая на скандал, а я чувствовала себя скверно,
здоровье следовало поберечь.
— Кто он? — насмешливо спросил Гаевский.
— Шантажист.
— Ага. И ты с ним занимаешься сексом?
— Как видишь.
— У меня в голове не укладывается… мерзостней порнухи я
в жизни не видел. Надеюсь, ты получила удовольствие. А я-то, идиот, только что
на тебя не молился…
— Помолчи, пожалуйста. Я просила тебя следить за
детективом, которого нанимал мой муж.
— Я уже сказал, он уехал.
— А если нет? Я хочу знать, действительно ли он покинул
страну.
