«Притащил вот вчера ему интересную такую статью. Там было про разнонаправленность сверхмедленных процессов, способствующих ограничению распространения патологического возбуждения в мозгу. Хотел послушать его мнение о механизмах мозговой защиты от внешних и внутренних событий. И что? «Феодор! Не жуй журнал, скотина!» И кто после этого скотина?»
– Ладно. В квартире рай, машину из сервиса забрал. Что ещё нужно для того, чтобы предложить девушке себя? Правильно. Собственно, сама девушка. А про медитацию, Феодор, я и без пережёванных тобой статеек всё знаю. А ты как думал, хитрая бестия?
«Я всегда знал, что ты умный. Иначе бы ты не был моим хозяином. Ты, может быть, самый умный из людей. Но никак не из собак. Любая собака знает, что другая собака может быть не так хорошо подготовлена к одинокой встрече с чужим ботинком. Эх… Звони уже, пентюх!»
– Ладно, звоню. А ты на кровать не ложись. Не сегодня хотя бы…
Эрдель вышел в коридор. Пару раз демонстративно вздохнул. Раз пять крутанулся вокруг себя и наконец с грохотом обрушился на свою подстилку.
«Тоже мне, эстет!»
Но уши навострил. Кто ещё этого любимого человеческого дурака от ошибок удержит, как не он – умный опытный провожатый в мутном мире инстинктов.
Ночь со вторника на среду была прекрасна. Божественна. Прекрасные божественные ночи хороши именно тем, что не оставляют времени на думы о некрасивом мирском. Сашкины ахи, охи и смешки по поводу резкого изменения интерьера. Митино смущение, нежность и страсть, и снова нежность… Сашкино удивление тому, как хороша она может быть не при полном, гламурном параде, а в накинутой на одно плечо мужской рубашке… Митина радость от её удивления… Потрясение Фёдора от нового запаха дома…
«Может, не так уж и неправы эти шипелки со встроенными ворчалками, и в конкретных стенах есть свой смысл?.. Если в них, конечно, конкретный человек. Может, счастливым ты становишься, когда синтезируешь в себе собачье и кошачье: свободу воли и несвободу мещанина? Экая в голове мешанина! Эх, не надо было лизать вино с её ладони…»
Утром Сашка с Митей пили кофе, глядя на унылый пасмурный пейзаж за окном.
– Ещё потеплеет. Солнце ещё будет. Просто дождь. Это хорошо. Во время дождя заниматься любовью прекрасно.
– Конечно… Но мне, Митя, пора на работу. А тебе?
– Моя работа не предполагает строгого графика. Может, сегодня отпросишься?
– Не могу. Я координирую новый проект. И так уже в понедельник профилонила. За что вчера уже получила базарный «психологический» втык. Кстати, самая действенная психология – именно «базарная». По-крайней мере в том, что касается личности. Не говоря уже о группах.
– Тебе не нравится то, чем ты занимаешься?
– Нельзя так однозначно сказать. Но то, чем я занимаюсь, прилично оплачивается. Вполне прилично для обычных девушек.
– Какие они, обычные девушки, Сань?
– Обычные девушки – это такие девушки, которые умеют строить приоритеты строго по росту. Обычные девушки рискуют порхать в облаках с грузом алчных мечтаний о раритетных ювелирных украшениях. Обычные девушки – нормальные девушки. Или, что точнее, девушки, овладевшие искусством заставлять себя быть нормальными. И потому обычным девушкам со временем становится доступно всё из списка подблачных мечтаний. А если не становится – они научаются быть довольными тем, что есть. От вечернего кофе до того, что сходило с ними в ЗАГС.
– А как ты относишься к походам в ЗАГС? – очень осторожно поинтересовался Митя Югов после длительной паузы.
Сашка ничего не ответила.
«Время тикает, Санечка. Вперёд, на поиски самостоятельного угла. Времени совсем не осталось. Югов, конечно, прекрасен. И всё тут чудесно обустроил. Мило. Как раз так, как тебе когда-то хотелось обустроить дом, который наивно полагала своим, несмотря на не своего человека. Кошки из тебя не вышло. А суке-собаке грозит стать бездомной. У Югова уже есть пёс. И никаких предложений…»
У Мити Югова был такой же недостаток, что и у Сашки: он никогда не проговаривал вслух цепочку своих размышлений. До поры до времени – до самого результата – оставляя их при себе. Или и вовсе оставляя их при себе навсегда. Результат уже получен, так какой смысл говорить?
«Доброе утро, любимая! Прежде чем ты выпьешь этот прекрасный кофе с этими поджаристыми тостами, я расскажу тебе, как, встав на полчаса раньше тебя, я перемолол кофейные зёрна в ручной мельнице, подаренной мне упрямой тёткой, затем насыпал кофейный порошок в джезву, залил холодной водой и, не доводя до кипения, дал три раза подняться и опасть, подняться и опасть, подняться и опасть… Затем… Чушь собачья!»
Фёдор удивлённо переводил взгляд с Мити на Сашку. И вдруг зашёлся в надрывном мучительном лае.
«Иногда лучше брехать, что дурной, чем не понимать друг друга из-за молчания!»
– Ты чего, балбес? – рассеянно потрепал его за холку Митя. – Я же тебя уже проветрил.
Эрдель обиженно стряхнул Митину руку, ласково лизнул Сашку в колено и ушёл в коридор.
– Что это с ним?
– Может, он просто хотел сказать, что это как раз не с ним… Целая наука есть – зоопсихология… Но мне уже и правда пора, Митя.
– Я подвезу тебя.
– У тебя есть машина? – удивилась Сашка.
– Я похож на человека, у которого может не быть машины? – несколько даже обиделся Митя.
– Ах, ну да… «Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши мальчишки?!»…
Московское дождливое сентябрьское утро добрым не бывает. Особенно если ты лишена дара понимать без объяснений. А он – среди многих и многих даров – лишён элементарного понимания того, что женщине объяснения – иной раз самый драгоценный дар. И не получив этого, такого копеечного, сокровища, она становится злой, как сука. Как настоящая бездомная сука. От страха.
«Бездомная, но отныне страшно гордая сука Ларионова отправляется на поиски собственной будки! Она научится быть смелой, самостоятельной и независимой собакой!.. Но ведь собаки, Санечка, не бывают независимыми…»
Пока Митя молчаливо выруливал в московских пробках, Сашка от души поиздевалась над его джипом.
– Это что-то личное? – не выдержал он на одном из светофоров.
– Это общественное бессознательное, – немедленно парировала она.
Он подвёз. Он открыл дверь. Он проводил до парадного подъезда особняка, где гнездовалась компания «Психоз». Поцеловал в губы. И сказал: «Удачного дня!»
Подождав, пока он отъедет, она прикурила сигарету, затянулась глубоко пару раз и вышла под заунывные струи дождя.
Она не плакала. Она промокала насквозь.
Одиннадцатая глава
Встряхнуться. Надеть лицо. Заняться текущими делами: ответить на письма, сделать пару «важных» звонков, дать распоряжения «команде тренеров», просмотреть подготовленные ими материалы, сходить к главному. И заняться квартирой.
