– Но довели до двух миллионов долларов, – заметила Татьяна. – Ради них, вообще-то, можно с любым мужиком пожить. Хотя и головы тоже лишиться можно.
У нас хватило ума не думать о том, как мы будем делить шкуру неубитого медведя. Да и вообще мы прекрасно понимали: эти деньги нам не достанутся. И лучше не иметь два миллиона долларов, чтобы сохранить на плечах голову. Она дороже.
– А они там в каком виде лежат? – спросила Ольга Петровна.
Я пожала плечами. Этого Серега по понятным причинам сказать не мог. И, как я подозревала, нам придется приложить усилия, чтобы эти деньги отыскать. Пожалуй, Серега дал мне наводку не только из-за грибников. Наверное, он боялся, что они отсыреют: ведь у него явно не было возможности их как следует упаковать. И он не собирался их там долго хранить. Он же не рассчитывал загреметь в Кресты.
Мы с Татьяной загрузились в мою «шестерку» и отбыли. Татьяна на всякий случай прихватила своих любимцев в китайских термосах, один – в виде яблока, другой – груши. Змейки нас уже выручали в борьбе с претендентами на баксы. На кого еще надеяться бедным женщинам?
– Ты место-то помнишь? – спрашивала соседка.
Я не была уверена, что его найду. Не была уверена, что деньги лежат в лесу. Что там вообще что-то лежит. Но будем искать. Надеюсь, сломанных берез на трассе не так много. Да и место я примерно представляю. В крайнем случае доедем до Выборга, а потом повернем назад. Так, наверное, будет даже легче. А вообще надо начинать смотреть после того, как минуем грунтовую дорожку, на этот раз отходящую от основной трассы вправо.
Мы так и сделали. И я сразу же вспомнила место. То есть мне показалось, что вспомнила. Сломанная береза склонила голову к земле.
– Давай остановимся подальше, – предложила Татьяна. – Мало ли что?
– Что?
– Ну, береженого бог бережет. Отъедь подальше, развернись и вставай на той стороне. Знаешь, чтобы не привлекать лишнего внимания. А то ведь если что-то нетипичное, народ ведь запомнит. Едем в сторону Выборга, а в лесочек отправились на другую сторону. Странно, согласись. Здесь же вон тоже лес. – Татьяна кивнула вправо.
Я признала правоту ее слов, отъехала метров на пятьсот, сделала разворот, потом проехала несколько дальше интересовавшей нас березы (в сторону Питера), там остановилась, мы вылезли из машины, и я ее заперла. У меня на плече висела спортивная сумка: ведь если деньги в пакете (что скорее всего), не в руках же его тащить? У Татьяны на плече тоже висела сумка – с ее любимцами.
Насколько я помнила, Серега удалялся в лес довольно далеко, и его не было видно с дороги. Следов, конечно, не найти. Однако метрах в трех за березой мы увидели сломанную ветку – похоже, за нее зацепился человек. Или сломал специально? К последней версии я склонилась после того, как еще метра через три увидела вторую, точно так же сломанную ветку. Потом третью. Четвертой не было.
А под ногами зеленел мох. Сухие ветки попадали на него сверху. На наше счастье, было сухо, но ведь дожди могут начаться в самое ближайшее время: лето подходит к концу. Серега не зря волновался. Он ведь не был уверен на сто процентов, что его скоро выпустят. А когда я еще смогу прийти к нему на свидание? И кому еще он мог сказать про это место? Не маме же родной. Да и как объяснишь кому-то, кроме меня, где находится сломанная береза?
– Ну что, мох будем ощупывать? – спросила Татьяна неуверенно.
Других вариантов поиска я предложить не могла. Мы опустились на четвереньки и принялись за дело. Сверток, по идее, должен был быть не маленьким, и мы надеялись, что это упростит нашу задачу. Но пока не упрощало… Облазав весь мох под веткой, которая не была сломана, и в радиусе трех метров от нее (так что захватили и место под третьей сломанной), мы подумали, что они, возможно, были сломаны не специально. И вообще могли быть сломаны не Сергеем.
– Давай двигаться к трассе, – предложила Татьяна.
– Он не мог спрятать деньги там, где человека можно увидеть с дороги.
– Мы отсюда тоже должны просматриваться.
– Не думаю. Ну если только специально приглядываться, зная, что мы тут бродим. Ты посмотри: лес стоит сплошной стеной. Нижние ветки все закрывают. Нет, Таня, искать нужно где-то здесь. Или даже дальше. Хотя опять же навряд ли Сергей стал бы забираться далеко.
Но мы все-таки углубились подальше в лес, продвигаясь вперед на четвереньках и ощупывая землю. Ведь не иголку же мы ищем?
Прошло примерно полчаса. Мы посмотрели друг на друга. Скоро должна спуститься ночь. Пожалуй, нам следует возвращаться домой. Надо надеяться, что Сергея выпустят в самое ближайшее время, и он уже сам продолжит поиски.
– А я так хотела в Перу слетать, – вздохнула Татьяна. – А Ольга Петровна в Мексику. Теперь все накрывается. Жаль.
Мы горестно вздохнули и повернули назад, тоже на четвереньках. Метрах в пяти от места, где мы начали поиски, ощупывая мох, значительно левее, я вдруг заметила некий холмик, не покрытый мхом. Я дотронулась до Татьяниной руки и кивнула на него. Мы тут же рванули туда и поняли: холмик этот – муравейник, просто в спускающейся темноте, в гуще леса я не смогла сразу понять, что это.
– Ну не в муравейник же лезть… – прошептала Татьяна. – Ну не мог он…
Я тем временем извлекла из сумки фонарик, взятый с собой на всякий случай, и, усевшись на корточки спиной к дороге, чтобы закрывать собой свет фонарика, направила луч на горку копошащихся муравьев.
И тут же увидела обшитый черный кожей уголок, торчащий справа.
Жестом подозвала Татьяну. Она уставилась на этот уголок, словно увидела восьмое чудо света. Потом повернулась ко мне.
– Как он его туда запихал? Он что, этот муравейник приподнимал?
– Не знаю. Надо будет спросить.
Я сама не представляла, как кейс мог оказаться под муравьиной кучей. Как это можно было осуществить практически? Я стала вспоминать все, что когда-либо читала о муравьях. Муравейник ведь должен состоять из наземной и подземной частей, причем собственно муравьиное гнездо находится под землей. Но ведь до него еще надо добраться. Муравьи же кусаются, и больно. В это мгновение я заметила несколько особо ретивых особей, уже ползающих у меня по кроссовкам и взбирающихся по джинсам. Быстро их скинула.
– Слушай, а может, он просто взял и подсунул кейс под муравейник? – предположила Татьяна. – Ну так – одним сильным движением руки? Он же не предполагал, что народ тут будет шастать толпами и выглядывать, что лежит под кучей? Или муравьи на него сами переползли?
Я кивнула в задумчивости. Меня вообще-то сейчас беспокоили другие воспоминания. У Сереги был совсем другой кейс, большой и металлический. С ним он не расставался ни на минуту, выносил с собой из номера, чтобы не оставлять со мной, и, выйдя из леса, держал его в руке. И ехал с ним до Питера. А этот – черный кожаный. Мог он засунуть один в другой? А если ради этого и таскался с большим?
