Но сейчас следовало думать о том, как вытащить то, что лежало под муравейником.
– Тань, ты перчатки не подумала взять?
– Подумала, – кивнула Татьяна. – Я предусмотрительная.
Подруга извлекла из сумки кожаные перчатки, которые и натянула себе на руки, вручив мне сумку с Сарой и Барсиком. Пробормотав «ну, с богом», Татьяна схватилась за край и потянула кейс на себя. Я светила ей фонариком. Какое-то время ушло на сбрасывание муравьев, носящихся по поверхности кейса. И сколько еще их могло залезть внутрь…
– Слушай, а муравьи баксы едят? – взглянула на меня Татьяна.
– Откроем – посмотрим.
В потревоженном муравейнике началась паника. Он, казалось, двигался и ходил ходуном. Татьяна, вроде бы сбросив всех муравьев с кейса, щелчком скинула нескольких со своих и моих джинсов и первой направилась к шоссе. Я следовала сзади с сумками.
Моя машина стояла на месте, никого не заинтересовав. Да и кому нужна «шестерка»? По этой трассе регулярно проносятся автомобили, во много раз превышающие по цене мою верную девочку.
Кейс мы бросили в багажник под запаску, прикрыв проглядывающие части ветошью, туда же поставили мою спортивную сумку. Татьяна взяла своих любимцев с собой в салон. Я села за руль и рванула с места. Хотелось побыстрее добраться до родной квартиры. И, конечно, посмотреть, как выглядят два миллиона долларов.
– Слушай, – вдруг сказала Татьяна, – а два миллиона баксов поместились бы в таком небольшом чемоданчике? Я где-то читала, что в кейс входит миллион. Это стодолларовыми купюрами. Так два уместились бы?
– Не могу сказать, – рассмеялась я. – Мне никогда не доводилось паковать баксы в таком количестве. Но дома посмотрим. Как раз узнаем точно.
Но Татьяна не могла успокоиться и прикидывала, сколько должно быть пачек, руками демонстрировала мне длину доллара, показывала, как их можно было уложить в кейс.
– Нет, Юлька, нет там двух лимонов.
– Потерпи до дома, а? Мне тоже любопытно. Но не здесь же останавливаться?
И тут я заметила, что за нами неотступно следует огромный черный джип. В нем, насколько я могла судить, сидели двое лиц вполне определенной наружности. Идущая вперед машина – «БМВ» – стала замедлять ход. Я попыталась перестроиться в соседний ряд и пойти на обгон «БМВ», но сделать мне этого не дали. Из-за первого джипа вылетел еще один и всеми своими действиями показал, что мне следует переходить не в левый ряд, а сдвигаться на обочину. Три машины упрямо брали меня в «коробочку». Скорость падала. Только этого еще не хватало… Заболтались мы с Татьяной…
– Юлька, они хотят отнять наши баксы! – взвыла Татьяна. – Юлька, я хочу в Перу!
Я же думала о том, удастся ли нам сегодня вернуться в родные квартиры… и вообще удастся ли в них вернуться… Какого черта нас сюда понесло? Послала бы я Серегу подальше. Пусть бы сам ездил за своими бабками. Вернее, чужими.
Я остановилась. Молодцы посыпали из машин, как тараканы, и быстро распахнули дверцы у моего водительского места и у Татьяниного пассажирского. В висок уперся холодный предмет, происхождение которого мне не требовалось объяснять.
– Спокойно вылезаем и садимся в машину, – молвил до боли знакомый тип с оттопыренными ушами.
– Мы и так в машине, – подала голос Татьяна, пытавшаяся держаться молодцом.
– Нет, красотки, – покачал головой Лопоухий и хохотнул. – Вы не в машине. Вы – в «Жигулях».
Окружающее мою «шестерку» стадо заржало.
– Так, девочки, у нас мало времени. Быстренько выходим. Нам приказано избегать насилия. Поэтому обижать вас не будем. Пока шеф не велит. Видите, какие мы культурные? Юленька, отметь, пожалуйста, в следующей статье повышение культурного уровня всех слоев в Санкт-Петербурге. И нашу вежливость. Я помню: в Москве могут не предложить сесть. У нас же вы будете обеспечены стульями. Итак?
Холодное дуло все еще касалось моего виска, еще одно – Татьяниного. Нет, это, конечно, не насилие, это вежливый разговор в стиле новой России. Вежливо сесть предлагают – с дулом у виска.
– Машину, пожалуйста, не бросайте тут, – проблеяла я. – То есть «Жигули».
– А куда нам ее девать? – удивился парень, державший пистолет у моего виска.
– Перегнать туда, куда нас повезете, – предложила я. – Или нас переместить на заднее сиденье, а самим сесть за руль. Или перегнать к моему дому. Ваши предшественники делали именно так.
Стадо опять заржало, потом вспомнило, что велено с нами обходиться культурно и выполнять маленькие прихоти. Это радовало. Правда, больше всего радовало упоминание моей следующей статьи. Вселяло надежду.
– Так, подругу в джип, – принял решение Лопоухий. – Юля назад. Сама. Кактус – с ней рядом. Змей – за руль.
После того как размещение по автомобилям произошло в соответствии с указаниями Лопоухого, мы опять тронулись с места. Вернее, рванули. Из моих бедных «Жигулей» выжимали все, на что они были способны. Иначе как угонишься за новенькими джипами и «БМВ»?
Молодцы, сидящие рядом, молчали. Я тоже не пыталась брать у них интервью, однако решила, что в каждой ситуации следует находить свои светлые стороны. А в этой – гордиться, что против нас с Татьяной послали такую ораву. Или это не для нас? Это, так сказать, инкассаторы, охраняющие два миллиона баксов? Я была практически уверена, что гонялись за ними. Но как выследили нас с Татьяной?
Кавалькада притормозила у одного из особняков в Репине. Мне вежливо предложили выйти, даже придержали дверцу, после чего сами открыли багажник и извлекли оттуда только кейс, моя сумка никого не заинтересовала. Татьяна же вышла из джипа со своей, прижимая ее к груди. Нас повели в дом. То есть во дворец.
В нем нас ждал господин Сухоруков собственной персоной.
Глава 28
– Как доехали? – спросил Иван Захарович с улыбкой удава, правда, после того, как предложил сесть.
Мы поблагодарили, отметив вежливость его подчиненных и исключительно культурное обхождение.
Вскоре в дверь комнаты, где нас принимали, вежливо постучали. Затем появился Лопоухий, держа в руках кейс. Сухоруков вопросительно посмотрел на него.
– Открыли? – спросил.
Лопоухий кивнул и поставил кейс на столик. Иван Захарович положил на него руку, с которой были сведены татуировки, и плотоядно улыбнулся.
– Значит, Танечка, считаете, что два миллиона долларов в такой портфельчик поместиться не должны?
Мы обе аж подпрыгнули на месте. Сухоруков расхохотался. Лопоухий хмыкнул. Значит, нас слушали, поняла я.
– Где микрофон? – спросила я.
– Когда вы нас покинете, его не будет.
– На моей машине?
– Да, Юля. Скажу тебе, что ты ведешь очень активный образ жизни. И, главное, разнообразный. Какие проблемы тебя волнуют! Все, кроме того, что должно волновать молодую женщину твоего возраста.
