– Одинокая богатая сучка. Выглядит экстравагантно, но
малоутешительно.
– Я знаю. С какой стороны кровати ты ляжешь?
– С той, где меня не потревожат. Чертовски хочется
поспать хотя бы пару часов.
– Я постараюсь не потревожить тебя, хотя это и
потребует усилий с моей стороны.
– Грубый мужской прием. И он не всегда срабатывает,
разве тебе об этом не говорили?
– Я никогда не прислушиваюсь к тому, что мне говорят.
Но с тобой я готова изменить правила игры. Что еще ты мне посоветуешь?
– Не стоит тянуть в постель первую попавшуюся субретку
из гущи народных масс. Можно и нарваться.
– Знаешь, еще в детстве я тянула в рот все что ни
попадя. Даже ржавые гвозди глотала. И ничего – жива-здорова.
…В огромной, как футбольное поле, кровати Алены я устроилась
на самом краешке. Алена легла с другой стороны, но, перед тем как лечь, присела
передо мной на колени:
– Ты можешь расслабиться и спать спокойно. И не нужно
меня бояться.
– Я и не боюсь тебя. Мне есть чего бояться, –
прозвучало интригующе.
Алена протянула руку и мягко коснулась моих волос:
– Завтра мы поговорим об этом. Спокойной ночи. Я взяла
ее руку и поцеловала в ладонь – Боже мой, это был тот самый поцелуй, которым
когда-то целовал меня Иван; тот самый многообещающий жест, который вдруг
выскочил из меня, я всегда была старательной ученицей. Алена потянулась ко мне,
но я тотчас же отстранилась:
– Это не значит ничего, кроме “спокойной ночи”.
– Ты сводишь меня с ума.
– Какая по счету?
– Что?
– Какая по счету из тех, кто сводит тебя с ума?
– Может быть, я нашла то, что всегда искала, –
задумчиво сказала Алена.
– Не стоит торопиться с выводами.
– Мне очень нравится одно название у Джой Керолл Оутс…
– Можешь не продолжать, я знаю. “Делай со мной все, что
захочешь”.
– Что захочешь, – тихо сказала Алена, – Господи, откуда
ты взялась?
"Из нашего с тобой общего прошлого, голубка'"
– Я хочу спать, извини. В этом доме разрешается спать,
или продолжим литературную викторину до утра?
– Спокойной ночи, извини, – вздохнула Алена.
…Эту ночь, украшенную экзотическими рыбками в аквариуме,
вряд ли можно было назвать спокойной. Я не сомкнула глаз – меня пугало
прерывистое дыхание Алены, я кожей ощущала волны, идущие от се томящегося в
клетке собственных страстей тела. Но она оказалась паинькой. Я оценила ее терпение
– не мытьем так катаньем она решила дожать меня, эта тактика в сочетании с
умом, богатством и широтой мятущейся души должна была сделать в результате свое
дело. Еще во ВГИКе я была в курсе всех феминистских теорий Алены, краеугольным
камнем которых был тезис: соблазнить можно кого угодно.
Но я плевать хотела на все эти тезисы. Я исчезла из ее
кровати гораздо раньше, чем она продрала глаза; я исчезла из ее кровати, не
оставив даже благодарственной записки за душ, полотенце и ночь под портретом
Марлен Дитрих. Мгновенно разобравшись с двумя замками (Алена, Алена, при
твоем-то богатстве нужно иметь запоры попрочнее!), я выскользнула из ее
квартиры так же легко, как и из махрового халата. Оставшись одна на промозглой
улице, я вполголоса рассмеялась, тормознула первую попавшуюся тачку и без
приключений добралась до Васильевского.
Вот и вторая часть марлезонского балета завершена, теперь
посмотрим, что будут делать царствующие особы в отсутствии новоявленных
фаворитов.
Я дала себе и ей недельный срок – этого вполне хватит, чтобы
довести Алену до исступления. Она была застревающей личностью и ненавидела,
когда рушились карточные домики ее чувственных построений – тузы внизу,
шестерки наверху… В последующие дни она должна перевернуть город в поисках
соскользнувшего с ее губ леденца, нужно только не упустить время.
На протяжении всей недели я видела Аленин джип смирно
припаркованным к серому зданию Дома кино – она проводила там целые вечера и
уезжала после закрытия; она всегда резко брала с места, вымещая досаду на
ничего не подозревающих протекторах. За семь дней ленивой слежки я собрала
недостающую мне информацию: три раза в неделю Алена исправно приезжала в
маленькое рекламное агентство, где числилась небольшой, но важной шишкой.
Дозвонившись до агентства, я легко вычислила это, но с составлением Алениных
автомобильных маршрутов пришлось повозиться. В конце концов я просчитала и этот
маршрут: он почти всегда был одним и тем же. В самом его финале Алена лихо
проскальзывала Калинкин мост.
Калинкин мост, закольцовывавший Фонтанку, мне нравился: по
нему ходили трамваи, под ним стояла неумытая вода, а по ребрам старых домов так
и хотелось провести пальцем.
Для финальной точки я выбрала солнечный тихий день, сухие
плоскости были просто необходимы для моей задницы, упакованной в джинсы. За час
до контрольного времени я устроилась прямо на парапете Калинкина моста, против
Адмиралтейских верфей, прополоскала глотку текилой, чтобы дух от меня был еще
тот… И позволила себе чуть-чуть захмелеть, самую малость: в таком состоянии,
если верно разыграть его, любое безумство кажется милым и извинительным.
…Это был четверг, ровно восемь дней назад я ночевала у
Алены. И в пять минут шестого, согласно стандартному табло над Адмиралтейскими
верфями (по-моему, ты уже опаздываешь, дорогуша!), на мосту появился Аленин
джип.
Я была готова. Обхватив стриженую голову руками и поставив
на асфальт бутылку текилы, я была готова. Она не могла меня не заметить.
И она заметила.
Я услышала визг тормозов, и спустя несколько секунд Алена
была рядом со мной. Она обхватила меня за плечи:
– Господи, это ты Я подняла чуть поплывшие от выпитого
глаза и сказала ей как ни в чем не бывало:
– Какие люди! А что это ты здесь делаешь?
– Нет, что ты здесь делаешь? И вообще – что ты делаешь?
Что ты делаешь со мной?
– В смысле?
– Как ты могла уехать вот так… Ни координат, ни
телефона… Я тебя по всему городу ищу! Торчу, как дура, в Доме кино… Я даже
Максу собиралась морду набить, но он поклялся, что не видел тебя с того вечера…
Боже мой, я нашла тебя вот так… Это что-то да значит, вот так найти человека. Я
ведь могла поехать совсем не сюда… Я могла вообще остаться дома.
Это было бы печально…
– Я никуда тебя не отпущу!
Она действительно не отпускала меня, она стояла, вцепившись
мне в плечи и заглядывая в глаза. Я видела, как взмокли кончики ее ресниц, как
подрагивали губы – ей действительно не хотелось со мной расставаться.
Я задумчиво посмотрела на нее, покачнулась и прикрыла глаза.
