– В какое гнездо разврата я попал?! – воскликнул он. – А там что, – кивнул на стену, – в самом деле пингвин живет?
– Ага.
– А я думал: что за странные звуки из-за стены несутся? Никак не мог определить их природу.
– Теперь будешь знать, как у нас весело.
– Да уж! Ладно, Юль, давай и мы не будем терять время?
Он обнял меня, прижал к себе и только собрался поцеловать, как зазвонил телефон. Номер не определился. Вадим тихо выругался.
– Если это опять твой козел, то я…
– Лучше сверни ему шею при личной встрече.
Я сняла трубку.
Это оказался Ящер, который, как и Сергей, надумал на мне жениться. Это что, заразное? Оба одну и ту же инфекцию в «Крестах» подхватили?
– Слава, я очень рада, что ты оказался на свободе. Как тебе известно, я приложила к этому некоторые усилия, как тебе и обещала.
– Да, да, я знаю! – с жаром в голосе сказал Ящер. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделала, Юля! Ни одна женщина никогда не делала для меня то, что ты!
– Но замуж я еще не готова, – вставила я в поток излияний.
– Я понимаю: тебе нужно время. Может, ты считаешь, что мы недостаточно близко знакомы? Это решаемый вопрос. Я очень хочу тебя видеть!
– Слава, я беспокоюсь о тебе. Я понимаю: у тебя связи, возможности. Но тебя ищут. Боюсь, в ближайшее время я к тебе приехать не смогу. Не исключаю, что за мной тоже ведется наблюдение, а я не умею определять профессиональную слежку. Ты надежно спрятался?
– Да, не волнуйся, дорогая. Меня здесь никто искать не будет. И на свободе я решу все вопросы. Я не мог их решить, сидя в тюрьме.
«Примерно то же говорил Сергей», – подумала я.
– А так мои люди уже подготовили материалы… Скоро с меня снимут все обвинения.
– Ты готов представить органам убийцу Тамары?
– Да. Ты его не знаешь, но – я уверен – у тебя о нем получится интересный репортаж. Или даже серия репортажей. Я говорю тебе об этом заранее, чтобы ты успела подготовиться.
– И кто же убил Тамару?
– Некий Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф, немецкий барон, от которого она ушла ко мне. Не ожидал я, признаться, такого от немца! Но, как видишь… Преступником всегда оказывается тот, на кого думаешь меньше всего. Да ты это и без меня знаешь.
После еще одной порции заверений в любви и обещаний звонить Ящер отключил связь.
Из большой комнаты вернулся Вадим.
– Еще водки? – спросил он у меня. – Ты, как я посмотрю, пользуешься большим успехом. В течение двух часов – два предложения руки и сердца.
Я пожала плечами. Я не воспринимала эти предложения серьезно.
Потом вдруг мне в голову ударила мысль.
– А ты смог выяснить, откуда этот звонил? – спросила.
– Из того же квадрата, что и первый, – ответил Вадим.
– Так значит, они сейчас вместе?
– Этого я не знаю.
Вообще, это глупо – по очереди звонить одной и той же женщине с одинаковыми предложениями… Если, конечно, второй знает о звонке первого. А если они задумали какую-нибудь пакость? Вдвоем?
Да ведь теперь и барона надо спасать! Этот немецкий придурок ведь не потянет против нашего ушлого Ящера. И с нашими правоохранительными органами он еще не имел дела… Они вначале пройдутся профессиональными ударами по его почкам, а потом уж он будет рассуждать о правах человека, вернее, об их отсутствии.
Я спросила у Вадима, что бы он посоветовал барону.
– Линять в свою Германию, причем немедленно, – отрезал гость. – И больше в Россию не соваться.
Он помолчал немного и добавил:
– На месте Ящера я бы тоже сделал немца козлом отпущения. Он лучше всех подходит. Наверное, люди Ящера уже что-то сфабриковали. Не стал бы он так дергать из тюрьмы, если бы… А вообще, тут любые дела могут быть. Ладно, утро вечера мудренее. Я спать хочу.
На этот раз я даже не пыталась постелить себе отдельно.
«И еще говорят: в России нет свободы!» – думал Отто Дитрих. Да здесь каждый делает то, что хочет, и плевать он хотел на все законы, указы и постановления. Юлия сказала: у них философски относятся к законам, а с уважением – к понятиям. И с большим уважением относятся к тем, кто судит по справедливости, а не по закону, а к тем, кто по закону… Как к ним можно относиться, если они все берут взятки? Вот это страна! Недаром в путеводителе, купленном Отто Дитрихом перед первым приездом в Россию, иностранцам советовали по возможности не обращаться к местным полицейским. Тогда Отто Дитрих не мог этого понять. Страж закона для него всегда был образцом неподкупности и соблюдения законности, как и для его соотечественников. Теперь, неоднократно побывав в России, он понял: если хочешь добиться справедливости, нужно обращаться к мафии. Вот это страна!
* * *
– Дом снимите где-нибудь поблизости, – отдавал указания Вадим. – Но не в той деревне. Подальше. Когда я отсюда съеду? Скоро. Как только снимете – сообщите. Пора и мне в ту местность перебираться.
* * *
– А давай ее сюда привезем? – предложил Ящер Сергею.
Татаринов посмотрел на Славика удивленно.
– Она тебе что – вещь? И еще не родился человек, который заставит Юльку делать то, чего она не хочет. Она сама решает, куда ей ехать, а куда нет. Ее надо убедить принять решение сюда приехать. Подвести к этой мысли…
– Просто так она вряд ли приедет, – согласился Ящер. – Но у меня план есть…
Только Ящер не стал делиться с Сергеем деталями своего плана.
Глава 8
С утра я заскочила к Татьяне и быстро описала ситуацию. Барон с выражением счастья на лице рассматривал террариумы. Уезжать в Германию он не хотел.
Татьяна заявила мне, что они с Отто Дитрихом подумают, как им поступить дальше, в мою голову в течение дня тоже могут прийти какие-то мысли, и вообще по этому вопросу неплохо было бы посоветоваться с нашим покровителем, Иваном Захаровичем, и попросить Ивана Захаровича взять немецкого барона под свою защиту.
– А как он в койке? – шепотом поинтересовалась я у соседки из праздного любопытства.
– Ничего, но немного странный. Первым делом спросил, где душ. Предложил мне пойти с ним. А там просто мылся! Ты встречала когда-нибудь нашего мужика, который бы позвал бабу с собой в ванну и не воспользовался моментом приласкать ее в душе?
– Но Отто Дитрих же немец, – напомнила я.
Я отбыла за оператором, потом в холдинг, потом в Управление, потом на труп, потом вместе с Пашкой и Димоном Петроградским поехала на квартиру к певцу Артуру Небосклонову, умолявшему о помощи. Как не помочь кумиру миллионов? Ради этих самых миллионов.
