– По виду не тянет на дом богатого человека, – заметила Татьяна, рассмотрев строение.
– Почему? – спросил Пашка. – Вон как этот дом выделяется среди остальных.
– Это среди остальных здесь, – высказала свое мнение я. – А если вспомнить, что отстроено вдоль Финского залива… Вон, когда мы к Ивану Захаровичу ездим, так каталог можно составлять из архитектурных решений – если заснять все, что понастроили его соседи.
Остальные дома деревни стояли кучно. Огороды, как мы поняли, были вынесены за деревню – у каждого свой надел. Но народ еще не приехал на лето, а постоянных жильцов тут осталось немного, как вчера сообщила нам Анфиса Васильевна, да и двое из пяти работают в охотничьих домиках, добираясь туда на мопеде, Полина убирается у Ящера, а две старухи уже нигде не работают.
Полину Александровну тоже, конечно, молодой назвать было нельзя. Она оказалась бойкой, худощавой женщиной лет пятидесяти. С Анфисой Васильевной они состояли в каком-то дальнем родстве. Когда нам стали объяснять, кто на ком когда женился, мы совсем запутались. За творожок Полина нас поблагодарила, потом поинтересовалась, зачем мы подались в их края.
Я предъявила журналистское удостоверение.
– Вы о потусторонних силах или… – она не закончила фразу.
– Нас интересуют мужчины, проживающие вон в том доме, – я кивнула на строение, видневшееся из окна. – Только сразу же просим: они не должны знать о нашем приходе.
– Еще я им что-то рассказывать буду! – даже возмутилась Полина Александровна. – Больно много чести с ними разговаривать! Они нас тут за людей не считают. Тоже мне, барчуки новые! Хотя сами-то – дерьмо полное. Пьянствуют, шумят, развратничают. Бабы у них так орут – хоть уши затыкай. И такое вытворяют… – она закатила глаза. – А мне только приказывают! Это убери, это не трогай! И надсмотрщик ихний за мной ходит, когда я убираюсь. Правда, платят хорошо, – вынуждена была она признать. – Только за счет этого и живу. И за счет огорода.
Полина Александровна рассказала, что постоянно в доме никто из «барчуков» не живет. Появляются наездами.
– Они вам звонят перед приездом?
– Куда звонить-то, девонька? Телефонов тут нет. Даже телевизор не кажет! Иногда выбираюсь к родственникам, так хоть насмотрюсь вдосталь. У нас тут алкаши какие-то что-то там сняли с проводов, или сами провода – я объяснить не могу. В общем, сдали на металл. На бутылку негодникам не хватало.
– Так, значит, у вас и электричества нет? – спросила я.
– Нет, – согласно кивнула Полина Александровна. – В деревне нашей нет. Только у этих барчуков есть. Я вам не могу объяснить, почему у них свет горит, а у нас нет. Проводов-то нет!
«Генератор, что ли, установили?» – подумала я, но детали меня, в общем-то, не интересовали.
– Приезжают только гулять? – уточнила я.
– Ну, иногда живут с недельку… Две, случалось. Но все равно каждый день пьют. Летом больше, конечно, ездят. Зимой охотятся. Зачем им снимать охотничьи домики, если здесь дом есть? И те домики охотничьи – дорогие. Зачем деньги-то лишние платить? Барчуки-то их тоже считать умеют… Но я сама видела и ружья в доме, и как уходили с ружьями…
– А егерь у вас тут есть?
– Какой егерь! – махнула рукой женщина. – Вон, на озере есть рыбнадзор, и что? Деньги дают этому рыбнадзору – и ловят сколько хотят и когда хотят. Всем же жить надо. И тому же рыбнадзору. Так что все договариваются. А хозяин охотничьих домиков, как у нас говорят, очень богатый и влиятельный человек. К нему на поклон местное начальство ездит, ну, если там какой вопрос решить надо. И он решает. Так что его гостям все можно, и штрафы никто никакие не платит. Но он – человек щедрый. Все, кто у него работают, довольны.
– А сейчас что там делается? – Татьяна кивнула на интересующий нас дом.
– В этот раз убираться меня не приглашали, – заявила Полина Александровна. – Я ходила, предлагала. Но сказали: нет. Денег, правда, дали, – добавила она. – Потом сказали: надо будет, позовем. Но пока ни разу не звали.
– Сколько их там живет?
– Не могу сказать. И они все время меняются. Машины каждый день приезжают-уезжают. И все разные парни входят-выходят. Хотя, может, некоторые и одни и те же: так похожи все один на другого. И одеты одинаково. И вы же видите: крыльцо у них на другую сторону. Если бы сюда, я бы посмотрела, а так…
Правда, как мы поняли, Полина Александровна от нечего делать вела за домом постоянное наблюдение – с полевым биноклем, дежуря у окна, выходившего на дом «буржуев». А чем еще заняться? Из развлечений у нее имелся только приемник, но приемник можно слушать и когда рядом никто не живет, и вообще, одно другому не мешает.
– А девки?
– Девки орут. Но как привозили их – врать не буду, не видела. Ой, а вчера-то ночью! – вспомнила Полина Александровна. – Не знаю уж, с чего это они среди ночи гульбу устроили.
Машины, по ее словам, только и ездили – туда-сюда. Она уж подумала: угомонились больно рано. Порадовалась и сама спать легла. Света-то все равно нет. А керосин дорогой, жалко жечь без надобности. Легла – и проснулась среди ночи. Такие вопли начались! И девки, и мужики орали. И не видно ничего в темноте. С чего они вдруг среди ночи всполошились?
– А участковый у вас тут есть? – спросила Татьяна, вспоминая нашего нового.
– Петрович-то? – Полина Александровна отмахнулась, как от назойливой мухи. – Петрович в основном у базы болтается. Смотрит, чтоб по пьяни финны в озере не утопли. Чтоб скандала международного не было. А тут ему что делать? Приехал как-то раз, когда эти были, – она кивнула на дом. – У меня про них спрашивал. А я что? Я сказала: криминала никакого нет. Не лишаться же мне работы? Да, гуляют. Но они ж сюда отдыхать приезжают. Петрович сходил к ним. Сказал потом мне: хорошие люди. А у самого за пазухой позвякивает. Больше он здесь и не показывался. А вы сами-то чего хотите?
Первым делом я Полину Александровну успокоила, сказав, что ни работы, ни дохода она не лишится. В особенности, если обитатели дома не будут знать о нашем появлении. А мы снимаем серию репортажей о жизни «буржуев» – но так, чтобы они не видели, как их снимают. Иначе вести они себя будут совсем по-другому. Полина Александровна кивнула, соглашаясь. Поэтому, продолжала я, нам приходится выбирать соответствующие места для съемок: и чтобы все снять, и чтобы нас не увидели. Дом Ящера нам подходит идеально. Жаль, конечно, что вход с другой стороны, иначе мы бы попросили разрешения у Полины Александровны воспользоваться ее домом для съемки, а так придется нам, видимо, сидеть в лесу.
Полина Александровна кивала, слушая мою болтовню, а потом даже сказала, что, если мы не побоимся, можно влезть на дерево, откуда вход в дом будет виден, как на ладони.
– Полезешь? – спросила я у Пашки.
– Лучше ты сама, – сказал оператор. – Ты у нас самая легкая. И с камерой управляться умеешь.
Про вес камеры он вспоминать на стал. Обычно об этом вспоминает, когда ему надо ее тащить.
