* * *
Аня стояла в раздумье у края тротуара и не решалась голосовать – потому что пока не определилась, куда она поедет. К бабушке с дедушкой? Но ей не хотелось смотреть им в глаза и она точно знала, что не сможет им объяснить, что произошло. И им не нужно знать всех деталей. Но они ведь обязательно будут ждать каких-то объяснений и еще больше волноваться за нее, а им и так хватает переживаний.
Единственным возможным вариантом была Ольга. Правда, она сейчас на работе: Ольга говорила, что сегодня ей трудиться чуть ли не до утра. Но можно подождать на лестнице. Аня найдет, где посидеть.
Аня подняла руку, голосуя. Пожилой мужчина помог ей положить в багажник чемодан. Сумку она взяла с собой в салон.
* * *
– Ты почему здесь сидишь? – послышался удивленный голос Веселко, поднимавшейся к себе на третий этаж.
Аня расположилась на чемодане, поставив сумку на пол. Она прислонилась спиной к стене между дверями квартир и слегка задремала.
Ольга посмотрела на чемодан, на сумку, на грустное лицо Ани со следами слез и побоев и без какой-либо косметики – и, как ей самой показалось, все поняла. Но поняла она далеко не все… И она даже представить себе не могла, какую роль для нее планирует Аня. Правда, в связи с последним развитием событий планы Ани несколько поменялись.
– Тихонов? – только и спросила Веселко. – Все кончено?
Аня молча кивнула.
– Ты не очень долго ждала?
– Около часа.
Ольга достала ключ, вставила в замок, открыла дверь.
– Так, – заявила Веселко, – давай вздохнем для начала, а потом все обсудим. Закинь пожитки в комнату, я пока чайник поставлю. Поболтаем.
– Я могу принять душ? – спросила Аня.
– Конечно! А…
– Меня изнасиловал Тихонов. – Аня разрыдалась. Только подруга не знала, что слезы – часть игры. Хотя Ане на самом деле было себя жалко.
Ольга обняла ее, гладила по голове, успокаивая, как маленькую девочку. Аня долго плакала, поток слез никак не хотел останавливаться.
После того, как Аня почти полчаса простояла под струями теплой воды, снова и снова натирая тело мочалкой, смывая водой новые потоки слез, она понемногу успокоилась. Ольга налила ей коньяку, он подействовал, как лекарство.
– Я его ненавижу, – призналась Аня. – Ты не представляешь, как я его ненавижу! Он…
Аня захлебнулась словами, а потом продолжила свой рассказ короткими обрывочными фразами, стараясь произвести на Ольгу впечатление:
– Он схватил меня! Он таскал меня за волосы. Потом толкнул меня на шкаф. Тот, что стоит в гостиной. Потом ударил меня по лицу. Потом еще раз. Он заорал, что сделает меня уродиной, чтобы на меня больше никогда не посмотрел ни один мужчина. Потом он разорвал на мне платье. И бросил меня на пол. Расстегнул ремень…
Ольга снова налила по рюмочке коньяку. Аня выпила залпом.
– Может, в милицию заявить? – вдруг спросила Аня, посмотрев на Ольгу. – Могут мужа посадить за изнасилование жены? А? Как ты считаешь?
– Могут, конечно, – протянула Ольга, – но…
– Что «но»?
– Даже если и заведут на Герочку уголовное дело, хороший адвокат его отмажет, – заметила Ольга. – А у него явно есть среди знакомых хорошие адвокаты, и он в состоянии оплатить их услуги.
– Да, это я сглупила, – признала Аня. – Не будем никуда обращаться. Тем более, я полчаса стояла в душе… – Аня горько усмехнулась. – Права была мать, с детства внушавшая мне, что в жизни можно рассчитывать только на себя. Каждый день в этом убеждаюсь. Я хочу отомстить Тихонову. Ты просто не представляешь, Ольга, как я хочу ему отомстить! Не ходите, девки, замуж, замуж за миллионеров! Ой, надо бы бабушке с дедушкой позвонить! Предупредить, что я больше с Тихоновым не живу…
Ольга взглянула на часы.
– Ты их разбудишь. Ночь на дворе. Перепугаешь до смерти… Может, до утра подождем?
– Да, ты права… И они меня сразу же будут к себе зазывать… А я не хочу у них жить. Оль, я поживу здесь? Расходы – пополам. Ты же сама говорила, что тебе дорого за квартиру платить? На первое время деньги у меня есть. На днях на работу устроюсь. Оль, можно я тут поживу?
– Ну конечно! О чем разговор? Я буду только рада. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Ложись спать, Анюта. Утро вечера мудренее. А завтра позвонишь твоим. И придумаем, как тебе жить дальше.
– Оля, но ты поможешь мне ему отомстить?
– Помогу.
– Клянись! Мне больше не на кого рассчитывать!
Ольга разлила остатки коньяка, подруги чокнулись, выпили и отправились спать. На Анином лице играла довольная улыбка.
* * *
– Ну как, заявки от потенциальных участников поступают? – спросила женщина при следующей встрече.
– О, да, – кивнул Он. – И как я сам недодумался такое шоу устроить? Только ведь всех все равно не соберем.
– Соберем достаточно. А для колеблющихся у меня тоже есть вариант. Ко мне тут жена бизнесмена одного подвалила, из моих клиенток. Понимает: надо мужика на шоу гнать, да он и сам понимает, но с борьбой у него – по нулям.
– У тебя есть конкретное предложение? – Он тут же принял стойку боевого пса.
– Есть, – таинственно улыбнулась женщина.
Глава 14
Юля
Следующим вечером позвонил Яков Соломонович.
– Юлечка Владиславовна! – раздался глас вопиющего в пустыне, то бишь Якова Соломоновича в трубке.
– Что случилось?! – воскликнула я.
– Горе! Горе мне, горе! Я такое предположить не мог в самом страшном из страшных снов! Что такое репрессии? Что такое погромы? Таки ничто!
– Яков Соломонович… – попыталась я вклиниться в поток стенаний Шейнина, но у меня ничего не получилось.
В голове судорожно металось: что еще случилось с Левочкой? Я почему-то не сомневалась, что дело в племяннике. Убили? Изувечили? Опустили? Для любого нормального мужчины последнее хуже смерти, хотя с точки зрения Якова Соломоновича… Может, Левочка в тюремной больничке?
– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, скажите наконец нормально, что произошло! – рявкнула в трубку.
Трубку из рук Якова Соломоновича забрали, и в ней послышался другой мужской голос.
«Карен Мартиросян? Пришел бить морду? За то, что вынудил прервать поиски падлы Саида?»
Но это оказался адвокат Зиновий Яковлевич. Кстати постоянный защитник Ящера, причем впервые защищавший его по малолетке и поднявшийся, в частности, благодаря Славке.
– Юленька, вы не могли бы сюда приехать? Мне одному с ним не справиться. Мы сейчас в квартире Софочки, – и Зиновий Яковлевич продиктовал адрес. – Надеюсь на вашу трезвую голову, – сказал напоследок адвокат.
