– Я знаю, что у вас самой… к нему претензии, – начала Лариса Александровна. – И вы не будете возражать, но, с другой стороны можете посодействовать. Да, я его ненавижу! Уже много лет! Меня никто никогда так не унижал и не оскорблял, как он! И все, чего я в жизни добилась, я предпринимала, чтобы утереть ему нос. Чтобы показать ему!
Лариса Александровна извлекла из чемодана бутылку водки, свинтила пробку и спросила у меня:
– Будешь?
Я покачала головой, а она хватила водки прямо из горла, потом нашла шоколадку и откусила кусочек.
Лариса Александровна рассказала о своей встрече со Славиком, случившейся почти двадцать лет тому назад. Он был тогда еще совсем молодым парнем, а она… Она не стала говорить, сколько ей было лет. Но значительно больше, чем Славику. Она работала швеей, подрабатывала уборщицей, жила в общаге с пьющим мужем. Он и тогда работал в морге. Лариса Александровна порылась в чемодане и извлекла старую черно-белую фотографию:
– Смотрите, Юля. Это я. Тогда.
Я открыла от удивления рот. На фотографии была изображена толстушка, раза в два с половиной превышающая объемами нынешнюю Ларису Александровну.
– Ну как? Впечатляет? – Лариса Александровна погладила себя по точеным бокам. – У вас, Юленька, проблема лишнего веса не стоит, а вот у меня… Но мне было плевать! Тогда. Я думала: какая есть, такая есть. Приехала я в Ленинград из маленького городка, расположенного в средней полосе России, окончила училище, осталась на фабрике – конечно, на вредном производстве.
– Швейном?! – поразилась я.
– Мы пуховые одеяла шили и подушки. Конечно, это не химия, но ленинградцы предпочитали в нашем цеху не работать. Вы представьте: целый день дышать всем этим! У нас все иногородние работали. У фабрики было общежитие, и это меня устроило. Витя мой – тоже не ленинградец, тут выучился на хирурга, но что-то там запорол… Кто-то умер по его вине. Я толком не знаю ту историю. В результате он оказался санитаром в морге. Так и жили…
А потом как-то Лариса Александровна возвращалась со смены белой питерской ночью и вдруг обратила внимание, что за ней едет машина – медленно-медленно. За рулем – мужчина. Один. Машина в те годы считалась роскошью, и мужчина с машиной был женихом завидным.
Увидев, что женщина обратила на него внимание, мужик из машины выскочил, подбежал к Ларисе и стал осыпать ее комплиментами – и такая она пышечка, и такая кругляшечка…
– Ящер?! – поразилась я, зная, что он предпочитает моделек. Или его вкусы с годами изменились?
– Не знаю уж, был ли он в ту пору Ящером или просто Славиком Астаховым, мне он назвал только имя…
В общем, Славик предложил Ларисе поехать к нему. Муж в ту ночь дежурил в морге, да и давно они уже жили как соседи, а Ларисе хотелось почувствовать себя женщиной. Фактически, впервые в жизни мужчина осыпал ее комплиментами. От мужа она их слышала редко, да и грубые какие-то, похабные, а тут… В те годы народ расчлененкой и маньяками запуган не был, поэтому Лариса села в машину, почти не раздумывая.
Квартира была богато обставлена – по Ларисиным представлениям. Славик времени зря не терял, Ларису раздел и на кровать уложил. Сам сказал: сейчас вернется.
Лариса погрузилась в мечтания и в первое мгновение не поняла, что в соседней комнате ругаются. Мужчина и женщина. Славина жена вернулась? Ведь не может же такой мужик быть бесхозным. Кто-то уже давно должен был прибрать его к рукам. Лариса хотела тихо одеться и убежать. Но в это мгновение в комнату зашел полностью одетый Славик, который тащил за руку упирающуюся заспанную молодую девицу в прозрачной ночной рубашке. У девицы явно имелась склонность к полноте.
Славик, этот молодой мерзавец, предложил своей подружке или жене посмотреть на тело гостьи и убедиться, какой можно стать, если постоянно жрать булочки и конфеты и не заниматься собой, и все в таком роде.
– Меня никто никогда в жизни так не унижал, – сказала мне Лариса Александровна. – Ящер не видел во мне человека. Ему было плевать на мои чувства, да и на чувства своей подружки! Он думал только о себе и о стройном теле, которое хотел видеть в своей постели.
Лариса заплакала и стала одеваться. Славик же продолжал делать внушение своей подружке. Правда, перед тем, как выпустить Ларису из квартиры, он вручил ей пятьдесят рублей, а для нее тогда это были большие деньги. Но он не извинился. Лариса для него была никем.
– До общаги я добралась только к утру. Транспорт уже не ходил, не такси же мне было ловить? Я сидела на скамеечке в парке и думала о своей жизни. И я решила для себя: я стану другой, чтобы кое-что доказать этому мерзавцу! Чтобы щелкнуть его по носу. Чего мне стоило привести себя в норму… Не описать! Но – привела. Ох, мои бедные старые кости! Потом я организовала первую группу для желающих похудеть. Девчонки с фабрики были моими первыми клиентками: я сама служила лучшей рекламой. Потом заработало сарафанное радио. И пошло-поехало. Ну а потом, когда времена кардинально изменились, всякие фитнес-центры стали расти, как грибы. И влиятельные люди предложили мне… один такой центр возглавить. Где не только фитнес, о чем вам, Юля, конечно, известно. И вот я его и возглавляю. Скажу без ложной скромности: успешно.
Лариса Александровна глотнула еще водки.
– Если я когда-нибудь начну делать передачу «Жизнь замечательных людей», вы будете первой, о ком я ее сделаю, – заявила я Ларисе Александровне. Я на самом деле восторгаюсь людьми, которые смогли сделать себя! И во всех случаях, о которых мне известно, людьми двигала или месть, или желание кому-то что-то доказать, что в принципе – две стороны одной медали.
Лариса Александровна усмехнулась. Я же спросила, признавалась ли она Славику в том, кто она – в смысле, напоминала ли ему об их встрече много лет тому назад.
– Пока нет, – сказала Лариса. – Но у меня еще все впереди. Вы, Юля, надеюсь, сможете оценить всю многоходовость моей комбинации!
Глава 36
Юля
Круиз проходил бурно. Как сказал мне капитан, количество членов команды было увеличено по сравнению с обычным – за счет спасателей, постоянно дежуривших на палубах. Меры безопасности оказались не напрасны: спасателям пришлось семь раз прыгать в воду за тонущими бизнесменами или зрителями, которые сами не заметили, как оказались за бортом. В водичке, правда, все быстро трезвели.
На теплоходе также плыл опер Андрюша в компании со своим коллегой, делящим с ним кабинет. Им выделили одну из самых дешевых кают без иллюминатора, где-то поблизости от машинного отделения, причем каюта была четырехместной и оперы жили в ней с двумя нашими техниками. Правда, все быстро нашли общий язык на почве распития спиртных напитков.
Узнав от Ларисы Александровны о таинственной болезни, настигшей одного из усопших участников боев, я отправилась вниз, к Андрюше, чтобы, во-первых, ввести его в курс дела, а во-вторых, заставить его связаться с коллегами, оставшимися на берегу. Пусть наведаются в морги, где вскрывали обоих участников. И желательно бы связаться с Москвой.
