Я не знала ответов на эти вопросы и не знала, как мне их найти.
Глава 30
Нашел Иван Захарович Сухоруков, как и следовало ожидать.
Для начала губернатору области было недвусмысленно сказано: хочешь оставаться на должности, забудь об островах. Тебе отдали лесную базу, вот и кормись ею. На островах будет другая база, но не твоя. И вообще область к тем островам никогда не имела отношения, там была территория армейской части. Теперь тоже будет охраняемая территория. А чья – тебе знать не положено.
Губернатор все понял, но Ивану Захаровичу позвонил. В частности, предупредил, что мне с журналистскими расследованиями лучше бы в те места больше не соваться. Слишком мощные силы задействованы. Зимой простые граждане в те места не понесутся, хотя бы из-за того, что не добраться, а за год страсть народа к кладоискательству поутихнет. Еще что-нибудь появится, поближе и подоступнее. С особо жаждущими богатств проведут соответствующую работу, как и с журналистами. Ведь случалось, что в других районах грибники или охотники подходили к территориям воинских частей. Их разворачивали, и граждане все понимали. Так будет и здесь, хотя в любом случае маловероятно, что кто-то доберется до тех мест по земле. Все вертолетчики будут знать, что летать туда запрещено.
Тема забытых солдат исчерпала себя, хотя бы потому, что все были мертвы. Найденные клады передали в музеи, причем Иван Захарович приложил усилия к тому, чтобы найденное у двух братьев из-под Смоленска отправилось в тот же музей, что и тарелки. Не все, конечно… Найденное нами с Пашкой под засох-шим деревом осталось у Ивана Захаровича. Вроде бы вор в законе должен хотя бы раз в год что-то украсть. То ли для поддержания статуса, то ли просто так положено. И неважно, что он теперь – уважаемый бизнесмен, ах простите, банкир, а также меценат, звезда экрана, защитник сирых и убогих, спонсор музеев, которым жертвует и деньги, и ценности. На витринах с экспонатами, пожертвованными Сухоруковым областному музею, сделали соответствующую надпись. На открытии надписи от нашего канала присутствовали мы с Пашкой. Иван Захарович сиял в кадре результатами работы дорогого стоматолога. С физиономией тоже что-то случилось. Оказалось – поработал дорогой косметолог. Я даже не знаю некоторых слов, обозначающих процедуры, которые проводились для облагораживания внешности Сухорукова. Мне-то доводилось видеть Ивана Захаровича еще в те времена, когда его рожей нечистую силу в хлеву можно было пугать.
А потом он пригласил нас с Татьяной и Пашкой к себе в гости. Пашке было велено прибыть с камерой, у меня же по прибытии забрали сумку, зная, как я люблю тайно включать диктофон. Виталя обыскал мои карманы – также на предмет диктофонов.
– Будете снимать только то, что скажет Сам, – объявил Виталя. – Все остальное – только для общего развития.
За столом, где нас обычно принимали, уже сидели Алевтина Ильинична, неудавшаяся террористка, и мужик Герасим, которого мне доводилось видеть один раз в квартире прапорщика Гены.
– Здравствуйте, – сказала я, хлопнув глазами. Этих двоих я никак не ожидала здесь встретить. И вообще где-либо встретить, в особенности вместе. Хотя почему нет?
На столе стояли найденные нами с Пашкой чарки (для водки), кубки отсутствовали. Вскоре я поняла, что Алевтина Ильинична с Герасимом не знают, откуда чарки, и воспринимают их как само собой разумеющееся на столе такого уважаемого человека. Больше всего меня заинтересовала частично затертая надпись: «Пити во здравие Ивана». Что там еще было раньше, я не помнила – в свое время я даже не успела толком все рассмотреть. А теперь я пригубила водочку во здравие Ивана, а некоторые «пити» очень даже много.
Иван Захарович заявил нам с Пашкой, что мы должны снять рассказ Алевтины Ильиничны и Герасима, но не весь. Часть в эфир давать нельзя. А часть следует дать обязательно. Когда нам будут задавать вопросы о том, где мы встречались с этой парой, следует отвечать, что не знаем – нас везли с завязанными глазами, кто вез – не знаем.
– Тогда в этой комнате снимать нельзя, – заметила я.
– Сейчас мы просто покушаем. Ты же знаешь, Юля, что я вначале гостей кормлю, а потом вопросы задаю. Или разрешаю задавать. Место съемки подготовлено. А пока Алевтина Ильинична с Герасимом Петровичем все расскажут, – чтобы ты была в курсе.
Вскоре я была не только в курсе, я была в шоке.
И не от того, что сделал прапорщик Гена, и не от того, что сделали Алевтина с Герасимом.
Я была в шоке от того, чем занимался теперь снятый с должности начальник колонии и его московские покровители, выбравшие знакомый мне район для своих преступных дел.
Герасим оказался в некотором роде родственником прапорщика Гены. Отец Герасима в свое время женился на матери Гены. Герасим и Гена были знакомы много лет, дружили, и Герасим даже приезжал в гости к Гене с Алевтиной на известный нам всем остров. При желании на это можно было получить разрешение. Там они вместе с Алевтиной охотились, ловили рыбу. Герасим во всех этих занятиях был большим мастером.
Но дело в том, что целью приезда Герасима на место расположения части ПВО было не только посещение родственников. В семье Герасима из поколения в поколение передавалась легенда о сокрытом кладе. В свое время отец, свято веривший в нее, даже назвал сына в честь далекого предка. И в свое время отчим посоветовал Гене проситься служить на дальний остров на Севере, куда народ ехать не очень хотел. Следовало мотивировать это приспособленностью и его самого, и деревенской жены к трудным условиям, любовью к охоте, рыбалке, лесу. Отчим говорил, что в прошлые века там прятали клады лихие люди, и на досуге Гена сможет их поискать и разбогатеть. Гена не очень верил в клады, но служба в спокойной части, куда мало ездят всякие проверяющие, где на самом деле можно спокойно заниматься любимыми занятиями, его устраивала. В той части не приходилось перенапрягаться, и денежки капали, поскольку на острове было не на что тратиться.
Отчим умер, остался Герасим, которому отец рассказал все в подробностях. Побывав на острове, Герасим поделился информацией с родственниками. Три могилы сохранились, и, похоже, их никто никогда не вскрывал. Герасим понимал, что сам он это сделать не может и вывезти сам с острова ничего не сможет. Втроем у них был шанс. Следовало хорошо подумать, как добраться до сокровищ.
Но пока на острове стояла часть, они все равно этого сделать не могли. Даже ночью не могли отправиться на оконечность острова и начать раскопки, так как это привлекло бы чье-то внимание. Гена сказал, что будет ждать своего шанса, правда, похоже, все равно не очень верил в существование клада. Поверила Алевтина – и регулярно капала мужу на мозги.
А потом поступил приказ быстро сниматься с места. Алевтина рвала на себе волосы, однако сразу же стала говорить мужу, что при такой спешке обязательно забудут что-то ценное, и ему следует проситься снова слетать на остров. Можно сказать, что и они в доме что-то забыли.
И шанс представился.
Но на острове оказалось двое зэков. Гена с солдатиком пошли размещаться в доме, а зэки тем временем подобрались к вертолетчику, временно остававшемуся у машины. Вероятно, они хотели захватить вертолет. Вертолетчик выстрелил, убил одного из нападавших, на выстрелы тут же прибежали Гена с солдатиком. В результате перестрелки остался жив один Гена, получивший легкое ранение. Более того, было повреждено оборудование вертолета, и Гена даже не мог ни с кем связаться по рации. А вертолетчик только что сообщил, что они прибыли на место и все нормально. Если бы этот сигнал не успел поступить, возможно, помощь пришла бы раньше.
