Но, увидев хозяйку в сари, я ожидала, что и квартира будет оформлена в индийском стиле. Ничего подобного. На стенах гостиной, в которую меня пригласили, висели охотничьи трофеи (явно добытые супругом), на полу валялась шкура белого медведя и шкура зебры. Головы на стенах тоже были из разных частей света. В живой природе все эти звери в одном месте вроде бы не встречаются. Гостиная в общем и целом напоминала гостиную владельца гарема Васи.
Столик был дубовый, скатертью не покрыт. На нем лежали пластиковые салфетки с изображением видов Парижа. Служанка (дама лет пятидесяти в белом передничке поверх темно-синего платья) принесла нам кофе и вазочку с маленькими печенюшками.
– Вы знаете, кто я? – спросила у меня в лоб Виолетта Петровна.
– Нет.
– У меня свой косметический салон. «Виолетта». Очень рекомендую. Вам было бы неплохо немного освежить лицо. Походить на массаж лица, поделать маски…
– Спасибо, но у меня нет на это времени.
– Потом будет поздно, милочка.
– Может, мы все-таки поговорим о деле? Какие отношения вас связывают с Алевтиной Николаевной? Вы давно знакомы?
– Большее количество лет, чем мне обычно дают. Знаете, сейчас пластику делают по новой технологии, на мышечном уровне. Не просто подтяжку, а…
– Виолетта Петровна!
– В общем, мы дружим с детства. Потом стали дружить семьями. То есть муж Алечки уходил ко мне, потом мой муж – кажется, второй, точно не помню, – был любовником этой разлучницы. А я после вживления бразильских растительных нитей – знаете, эффект потрясающий, но держится всего три года, и жуткие головные боли… Но после этих нитей я познакомилась с сыном Алечки… То есть я, конечно, его знала с детства, нянчила его на руках… Но после бразильских растительных нитей мы посмотрели друг на друга другими глазами…
– Так, я поняла, что с Алевтиной Николаевной вас связывают давние и тесные, почти семейные отношения, и вы знаете обо всем, что происходит в ее жизни. И она, вероятно, сказала вам, что я хотела с ней побеседовать.
– А она вам отказала. Я бы не отказала никогда! Я смотрю ваши передачи, читаю ваши статьи. Мне кажется, что я знакома с вами много лет. И вы делаете такую нужную людям работу. Откуда мы бы еще узнавали о происходящем в городе и с нашими знакомыми?
– Ну, вообще-то этим занимается весь наш холдинг и все другие СМИ.
– Но я про своих знакомых получаю наиболее полную информацию именно из ваших передач и статей.
Я не знала, плакать мне или смеяться.
– Вы собрали какую-нибудь информацию про мужа Алечки? Очень интересный мужчина. И любовник хороший. Рекомендую.
– Я знаю, чем он занимается.
– А про детей?
– Дочь в Америке…
– Этого достаточно, – оборвала меня Виолетта Петровна. – Вот она-то и вынудила Алечку свернуть с истинного пути!
– Что вы имеете в виду под этим выражением? – невозмутимо поинтересовалась я.
– Под каким?
– «Истинный путь».
– Алечка поперлась на аукцион, на которых отродясь не бывала! И все зря! Вы понимаете, что все зря! Она потратила деньги, которые муж выделил ей совсем на другое! Она могла бы потратить их в моем салоне! И вместо посещения косметологов – что Алечке в ее возрасте просто необходимо – она купила какую-то дрянь! А какой был скандал… Ах, какой был скандал…
– С кем?
– Ну, с мужем же, конечно! Мой последний муж сказал мужу Алечки, что тому тоже следовало купить Алечке какой-нибудь салон – чтобы занять ее в свободное время. Это так увлекает…
«И, наверное, собственный салон дает большую экономию на счетах от косметологов, – подумала я. – И еще отвлекает от постоянной слежки за мужем».
– Но дочь Алечки взяла вину на себя, – продолжала Виолетта Петровна. – Конечно, виновата она. Но муж сказал, что Алечка должна была думать своей головой, а не слушать ребенка. И вообще у них хватает денег. Но это мужикам хватает, а мне вечно не хватает… А кто нашел-то?
Виолетта Петровна вылупилась на меня. Глаза были по пять копеек (советских).
«Ты про что спрашиваешь?»
– Пока никто, – сказала я вслух. – Но картины испортили. И одну покупательницу уже убили. Но Алевтина Николаевна-то везде с телохранителями ходит… Они ее должны защитить.
Виолетта Петровна схватилась за сердце.
– А у Алевтины ковш украли, – вдруг сказала она через пару минут. – Если бы не я, она бы и не заметила. Я ее просила мне этот ковш на день рождения подарить, она пожалела. Есть все-таки Бог на свете!
Я моргнула. Она сумасшедшая?
– Ковш-то тут при чем?!
– Так холст украли и ковш.
– Алевтина Николаевна смыла или не смыла краску?
– Большую часть. Дальше смысла не было. И так понятно, что на ее картине ничего нет. Но холст с остатками краски сперли и ковш прихватили. А он шестнадцатого века! Стоит подороже какого-то Ярослава Морозова, о котором я отродясь не слышала!
– Но каким-то образом про него услышала Алевтина Николаевна, а вы от нее? – невозмутимо спросила я. – Иначе, наверное, Алевтина Николаевна не поехала бы на аукцион.
– Так дочь из Америки позвонила! Дура! Денег отца ей мало. Еще богатств захотелось! А ковш-то подороже будет! Куплен был за тридцать тысяч долларов! И дорожает с каждым годом, а то и месяцем! И она только сейчас обнаружила, что он пропал! То есть вчера. И мне позвонила. Я тут же к ней поехала – должна же я утешить подругу!
– Так, может, стоит где-то или лежит? – высказала предположение я.
Я не представляла размеров квартиры Алевтины Николаевны, как, впрочем, и Виолетты Петровны, – мне не проводили по ней экскурсии. Я не знала, захламлена квартира заклятой подруги или нет. Я не знала, отличается ли Алевтина Николаевна забывчивостью или нет. И я не знала размеров упомянутой вещи.
Хотя у меня имелись подозрения насчет ковша… Два братца, работавшие на галерейщика Галустьяна, отказались от помощи некоего Леонида (теперь покойного) из-за того, что он где-то взял что-то лишнее. Это вполне мог быть ковш Алевтины Николаевны – в особенности, раз воспитательный процесс проходил неподалеку от ее дома. И точно был ковш! Об этом же мне в доме Ивана Захаровича рассказали. Но тогда где он сейчас? У Галустьяна? Или братьев Степана и Игоря? Хотя мне-то какая разница? Я не собираюсь заниматься поисками ковша для возвращения его Алевтине Николаевне или даже в музей.
– Он нигде не лежит! То есть не стоит! Мы с Алечкой вместе все обыскали! Кого еще она могла пригласить в помощницы? Кому можно показать, что у тебя реально есть в доме? Знаете, я увидела столько интересных вещей… И прислуга не могла его украсть! У Алечки на выходе всех проверяют!
«Интересно, как туда зашли и вышли профессиональные воры?»
