– Еще не хватало, – невозмутимо ответила Верка мне, не обращая внимания на орущего в трубке Костю. – Чтобы таким деньгам пропадать? Найду, куда пристроить.
Вот этого я как раз и боялась. Но не теряла надежды. Я сама объяснила братцу, в чем дело, и велела приступать к поискам, подключив к ним Сашку и двух охранников, только попросила не переворачивать квартиру вверх дном.
– Убирать-то все равно мне, – буркнул Костя, потом добавил, чтобы я не волновалась, и отключил связь.
Я же опять повернулась к Верке, требуя рассказать, где именно она нашла доллары и не видела ли станка для их печатания.
– Да в самой первой комнате, куда зашла, – отмахнулась она. – В какой-то спальне. Прямо в тумбочке лежали. Ну я схватила пачку – и рванула во двор. Значит, у них не только в той тумбочке хранились… А станка точно не было. Никакого.
* * *
Когда мы приехали ко мне, поиски были в самом разгаре. Нашлось много давно забытых вещей, как и обычно случается, когда что-то ищешь. Веркины доллары оказались под ванной, завернутые вначале в кружевные трусики, потом в полиэтилен. На всех купюрах стоял один номер, правда, чисто внешне никто из нас никогда бы не подумал, что они фальшивые. Сработано было неплохо – вот только номер подкачал. Верка не позволила их уничтожить, опять заявив, что найдет им применение и теперь будет осторожнее. Я махнула рукой: заставить подругу расстаться с деньгами, пусть и фальшивыми, невозможно.
Вечером все программы новостей только и рассказывали о партии фальшивой валюты, появившейся в городе. Деревенские, прихватившие баксы в замке, группами отправились в город за покупками. Поскольку большая часть жителей деревни банкам не доверяла, они намеревались часть сразу потратить на закупку сельхозинвентаря, так как летний сезон был в самом разгаре, и продуктов, не произрастающих в деревне, а остальное спрятать в чулках. Однако двое наиболее современных людей решили открыть валютные счета. Этих взяли на месте. Один собирался класть на счет десять тысяч долларов, второй – семь с половиной. Потом стала поступать информация из пунктов обмена валюты… Было очевидно: у фальшивых баксов один источник, тем более все, их менявшие, оказались знакомы друг с другом. В отделениях милиции происходили трогательные встречи… Однако жители деревни, не сговариваясь, не признавались. В принципе, говорили правду: они нашли доллары, просто не сообщали, где и при каких обстоятельствах. И не хотели расставаться с ними точно так же, как не хотела Верка. В конце концов всех задержанных отпустили.
Правда, одна тетка все-таки раскололась – после того, как какой-то опер подобрал ключик к ее душе: сказал пару банальных комплиментов, которые теткин благоверный уже лет десять не мог произнести, так как постоянно страдал недугом под названием «язык заплетается, в глазах двоится, ноги не держат». На основании полученной информации группа сотрудников милиции выехала в замок. Мне было очень интересно, найдут ли они хоть что-нибудь. Подозреваю, что их больше всего интересовало оборудование, на котором эти деньги печатались. Я решила позвонить Лешке. Он, как и следовало ожидать, оказался неподалеку – в доме Валентина – и обещал сообщить, если появятся какие-то новости.
Глава 17
Санкт-Петербург, 6 августа, пятница
Сотрудники органов нашли еще несколько пачек долларов, не прихваченных жителями деревни. На всех стоял все тот же номер. Правда, никакого станка для печатания фальшивых денег обнаружено не было. Как не было обнаружено хозяйки замка и ее подруг. Теперь он стоял, открытый всем ветрам.
Лешка приехал ко мне вечером, злой, как черт. Его, конечно, волновал и Вовчик, и два других парня, захваченных амазонками.
– Я не понимаю, зачем они хватали мужчин, – признался Лешка.
– А может, производство денег вредно для здоровья? – откашлявшись, предположил Костя. У братца иногда появляются здравые идеи.
– Зависит от технологии, – невозмутимо ответил Лешка. – Но не настолько, чтобы посвящать в дело посторонних.
– Но ведь они их убивали, – заметила я.
– А ты уверена, что все, побывавшие у амазонок, покинули замок вперед ногами? – посмотрела на меня Верка. – Мы просто не знаем, как найти бывших клиентов «профилактория».
Я задумалась – как и все собравшиеся у меня в квартире. Если бы умершего Витю заставляли делать деньги, он бы не мог не рассказать об этом завсегдатаям «пьяного» угла. Если только у него не очистили память, заставив забыть о производстве. Но кто мог знать, что ему удастся сбежать? И где сейчас все те мужчины, что оставались в подземелье? Они хоть живы? Или амазонки убили их всех, а сами смотались по какому-то подземному ходу, оставив в теперь сожженной деревне трех наблюдательниц?
Вспомнив про Катьку, убитую во время перестрелки, я обратилась к Верке. Помнит ли она кого-то из их общих знакомых? Нельзя ли на кого-то выйти?
– Вспоминай, Вера, – подбодрил Афганец. – Девок найдем.
– Элитная психушка, – сказала подружка после недолгого раздумья. – Лана, помнишь, как мы туда ездили?
Верка считала, что ее знакомая медсестра, теперь работающая в этом учреждении, пожалуй, знала и Катьку… Да и через элитную психушку, не исключено, прошло немало бывших Веркиных коллег.
– Но тебе это не грозит, – усмехнулся Афганец. – Хотя вам с Ланочкой и не помешало бы прочистить мозги.
Потом он резко стал серьезным и добавил:
– Завтра выходной. Как раз и съездите. И позагораете, если погода будет хорошая. А потом… Хочу направить вас к жене Сергея Ветрова.
– Это кто такой? – не поняли мы.
– С.В., которого вы обнаружили в склепе. Ваша любимая мумия. И мои ребята, и менты с его бабой уже разговаривали, но толку не добились. Она ревет белугой. Хотя это и понятно… Найти мужа в таком состоянии… Вот ты бы, Ланочка, ревела, если бы я внезапно пропал и год отсутствовал?
Лешка посмотрел на меня, прищурившись.
– Я бы тебя искала, – ответила. – Как искала Костю.
– И нашла бы, – добавила Верка. – И мы с Сашком и Костенькой ей бы помогли. Лана, вы с Алексеем Петровичем собираетесь к нему ехать или как? Неужели мы все будем ночевать в этой квартире?
– Тебе не кажется, дорогая подруга, что квартира-то моя? – спросила я. Лешка усмехнулся.
– А мой моральный ущерб?! – завопила Верка. – Я столько всего пережила сегодня! А Ланочка, как всегда…
– Леша, поехали отсюда, – встала я и взяла Афганца за руку. – Саша, поедем с нами. Нечего смотреть на этот разврат.
Я многозначительно посмотрела на Верку с Костей.
– Твоего сына уже дальше развращать некуда, – заметила Верка.
– Тетя Вера, я могу задать вам несколько вопросов? – ехидненько спросил Сашка. – Например, зачем вы привязывали дядю Костю к кровати новыми мамиными колготками? А потом вам пришлось их разрезать, потому что вы слишком туго затянули узел и вам их было не развязать, а у дяди Кости уже затекли руки?
