Он умел разговорить женщин, тем более молодую американку, не искушенную в отношениях с мужчинами, в особенности русскими кобелями.
По ее словам, она попросила у родителей в виде подарка на окончание школы вояж к Островной Деве вместе с подружками, с которыми училась. Большинство девочек из их класса получили в подарок какую-либо пластическую операцию. У них сейчас это очень модно. Все исправляют носы, подбородки, разрез глаз, форму ушей… Визит к хирургу стал обычным делом, и пластическая операция – самый распространенный в США подарок для девочки, окончившей школу.
Глория уговорила двух своих подружек, и те тоже упросили родителей отправить их на остров.
Родители встретились, обсудили проблему, обратились к знакомому турагенту – и вот девочки здесь.
– А как вас сюда доставили? – вкрадчиво спросил Вася.
Оказалось – на яхте отца одной из девочек. Правда, сам папа очень сильно занят на работе и поехать не мог, но подружки знают всю команду, так как неоднократно выходили на этой яхте в море. С ними отправились дама из турфирмы и ее помощники, лично проверенные отцом девочки.
– Ммм… – задумчиво протянул Кирилл. – Не жениться ли мне? Только надо посмотреть на эту подружку.
– Тебе еще и посмотреть надо? – зашипела Анька. – Яхты мало?
– А у твоего папы нет яхты? – тем временем прощупывал почву Вася.
Яхты у отца Глории не было, но он был вторым лицом в какой-то крупной компьютерной фирме, жили они в полностью выплаченном доме, старший брат был известным игроком в регби и играл в профессиональной команде, мама занималась ландшафтным дизайном. В общем, средний класс, даже чуть повыше – его верхняя прослойка, так называемый upper middle class.
Глории было семнадцать лет и она хотела стать архитектором.
– И зачем же тебя на остров-то понесло? – пробурчала себе под нос на русском Клавдия Степановна. Вася спросил вслух на английском.
Глория, насмотревшаяся фильмов и рекламы об Островной Деве, заявила, что после приезда сюда Дева будет вести ее по жизни и ей всегда будет сопутствовать удача.
Она говорила что-то еще, но я не слушала. Мне показалось, что с улицы донесся тихий вскрик. Я напрягала слух, но больше ничего не услышала. Из наших на вскрик никто не обратил внимания.
Может, одна из девочек сорвалась со скалы? Подвернула ногу? Ей требуется помощь?
Я решила пойти проверить.
– Бонни, ты куда? – почти хором спросили Клавдия Степановна, Анька и Кирилл. Вася вешал Глории лапшу на уши, которые она радостно подставляла. Я не собиралась в это вмешиваться. У англичан так не принято. Тем более девица – американка, а мы их не очень любим. Если мягко выразиться.
Я не ответила, просто неопределенно пожала плечами и стала пробираться к выходу. Клавдию Степановну явно раздирало желание посидеть на двух стульях – и Васю послушать, и за мной проследить. Она все-таки пошла за мной. Кирилл с Анькой остались наблюдать, как продолжается охмурение американской девицы. Кирилл, возможно, чувствовал себя, словно на уроке. Анька смотрела на Глорию и не исключено, что видела в ней себя. Хорошо, если этот урок пойдет ей на пользу!
– Что там? – прошептала мне в ухо Клавдия Степановна.
– Пока не знаю, – так же тихо ответила я.
– Ты что-то слышала? – от Клавдии Степановны было не так просто отделаться.
– Да, – кивнула я и посмотрела из-за валуна вниз.
Девочек у подножия скалы не было. Как не было плетеного столика, кресел и миски с кутьей. Осталась только могила с крестом.
Глава 24
– И куда, интересно, они делись? – прошептала Клавдия Степановна.
Мне было гораздо интереснее, кто их прихватил и с какой целью. Но сейчас было не до обсуждений.
– По-моему, нам пора возвращаться, – сказала я.
– Куда? – воззрилась на меня Клавдия Степановна.
– В наш лагерь. В дом. Вопрос только, что делать с Глорией…
– Вася однозначно заберет ее с собой.
Я неопределенно передернула плечами, вернулась в пещеру и объявила, что нам пора. Вася бросил на меня быстрый взгляд. Я посмотрела на него очень серьезно. Он не стал спорить, встал, за руку поднял Глорию, которая уже была готова идти за ним куда угодно, и мы спустились к подножию горы.
В нас никто не стрелял, никаких посторонних звуков больше не доносилось.
– Ой, а стол где? – спросила Глория.
– Какой стол? – сыграл под дурачка Вася. Глория задумалась, но ничего объяснять не стала. Молодец, девочка!
Мы с Клавдией Степановной шли первыми, потом Анька с Кириллом, за ними Вася с Глорией. На вопрос девушки, куда мы направляемся, Вася объяснил, что мы ей покажем, где живем.
Когда все остановились для купания недалеко от тропинки, ведущей к дому, Глория объявила, что у нее нет с собой купальника.
– Так голышом искупаемся! – воскликнул Вася и многозначительно посмотрел на нас.
Мы вчетвером несколько удалились от образовавшейся пары, и Вася стал учить Глорию плаванью. Мы так и оставили их плескающимися в море, а сами тронулись к дому.
По пути Кирилл заявил, что давно не чувствовал такой умиротворенности на душе. По всей вероятности, все дело в шуме прибоя. Он где-то читал, что звук прибоя способствует расслаблению, – и на самом деле расслабился.
Я сообщила, что это устаревшие данные. Соотечественники Глории из университета Сиэтла выяснили, что шум прибоя, наоборот, может поднять давление, хотя и не сильно. Зато полезно смотреть на бескрайний океан и находиться вдали от городской суеты. Возможно, эти факторы и вызвали у Кирилла подобное настроение.
– А что снижает давление? – спросила Клавдия Степановна.
Насчет природных звуков я ничего сказать не могла, но те же американские исследователи выяснили, что регулярное прослушивание Моцарта давление снижает. Вроде бы нужно слушать его не меньше трех раз в неделю. А итальянцы, например, установили, что разглядывание картин – тех, которые нравятся человеку, снижает боль, причем иногда даже в три (!) раза. Они проводили исследования на примере картин Леонардо да Винчи и Сандро Боттичелли.
– Не у всех есть к ним доступ, – заметил Кирилл.
– Тебе самому должны нравиться картины, – сказала я.
Кирилл обещал попробовать их созерцать по возвращении на родную помойку.
* * *
На площадке перед домом нервно прогуливался Роман Разночинный, явно в ожидании нас. Варвара Ивановна сидела на крыльце, раскачиваясь из стороны в сторону, и время от времени то ли подвывала, то ли всхлипывала. Китаец, как обычно, колдовал над котлом. Семена Семеновича нигде не было видно.
– Вася где? – первым делом спросил Разночинный.
