– Есть, – кратко ответила я, хотя на самом деле…
Но зачем Шуре это знать? И вообще есть Олег! Только где он? Помнит ли он обо мне? Где Ольга?!
– Кира, ты замуж собираешься?
– Нет.
– Но почему? – искренне удивилась Шура. – Так хорошо, когда есть муж, который о тебе заботится, решает все твои проблемы, думать ни о чем не надо…
Я искренне рассмеялась.
– Да, ты совсем другая, – вздохнула Шура. – Может, это и хорошо. И я бы хотела тебя хоть иногда видеть. Мне жаль, что мы так долго не общались. Вообще никогда не общались… Вы всегда держались с Ольгой, мы с Полиной, а теперь… Ты на самом деле не знала про Ольгу?
Я покачала головой.
– Хотя, конечно, она не стала тебе рассказывать…
– А как поживает Полина? – спросила я.
Шура пожала плечами.
– Мы давно не общаемся.
– Почему?
– Она – любительница оргий, от которых меня тошнит! И это еще мягко сказано… Я же тебе рассказала, то есть, конечно, далеко не все рассказала… Я даже психотерапевту не могла повторить всего, что со мной делал мой первый муженек и его дружки…
– Полина?..
– Нет-нет, что ты, там без извращений, просто групповухи. Полина меня как-то пригласила в гости, я в ужасе сбежала. Потом высказала ей, что думаю. А она мне высказала. Она считает, что нужно наслаждаться жизнью, пока это возможно. Вот она и наслаждается. На Андрея ей плевать, на сына плевать. Ее интересуют только тусовки, наряды, новые поклонники. А ей ведь тридцать четыре года! Не девочка уже, пора остепениться. Но Полина говорит, что не нагулялась в шестнадцать и восемнадцать. Папочка не давал. И папочке она все в лицо неоднократно высказывала. Но как Андрей-то это терпит? Или ему все равно?
Я пожала плечами.
В дверь постучали, потом она открылась и появились уже знакомая мне медсестра и Леонид, третий муж Шуры. Леонид радостно улыбался, поцеловал Шуру в лоб (больше никуда не получалось из-за повязки), потом пожал мне руку и поцеловал в щечку.
– Я пойду, – сказала я.
– Да что ты, Кира! – воскликнул родственник. – Оставайся. Нам сейчас чайку сообразят. – И он подмигнул медсестре.
Она кивнула и удалилась.
– Я все равно пойду. После чая, – добавила я. – Завтра на работу. И еще дома работа ждет.
Леонид понимающе улыбнулся.
– Что с моими заказчиками? – спросила Шура у мужа, нежно держа его за руку. Они вообще напоминали двух голубков. Может, снова начнут жить вместе?
– Все в порядке. Будут ждать твое лицо. Так один тип выразился. А случившееся пойдет тебе только на пользу. Дополнительная реклама, причем бесплатная. Завтра пресс-конференцию соберем.
– Но я в таком виде!
– И хорошо, что ты в таком виде! Любая реклама – это реклама. Как скажет тебе любой пиар-агент, пусть помоями обливают, только бы не забывали. А наш народ страсть как любит скандалы. Попадешь во всю светскую хронику и «желтую» прессу. Я в журнал звонил. Они заказали допечатку тиража! И за следующую съемку тебе заплатят в два раза больше, а то и в десять! Шура, надо пользоваться моментом!
Шура радостно закивала, потом скривилась.
– Носик болит, лапочка? С папаши сдерешь за моральный ущерб. Все счета клиники соберешь, нет, я сам соберу, адвоката наймем и заставим папашу платить по полной программе. Ишь, борец за нравственность нашелся! На себя бы посмотрел.
– У него есть молодая любовница? – подала голос я.
– И не одна. И всегда были.
«А ты откуда знаешь?»
Мне было сложно определиться с отношением к Леониду. Уж больно он был слащавым на мой вкус. И уж больно заботливым. Наверное, многие женщины мечтают о таком мужчине, но я сама, пожалуй, отношусь к типу женщин, которых чем меньше любят, тем больше нравишься ты ей.
Внезапно мы услышали вой сирены, потом с визгом шин во двор клиники ворвалась «Скорая». Мы с Леонидом бросились к окну. Из кареты как раз выносили какого-то мужика на носилках. В коридоре послышался топот ног. Не успевшие уехать журналисты (или дожидавшиеся моего выхода) бросились к бригаде «Скорой».
Когда пришла сестричка с чаем, Леня спросил у нее, кого привезли, но она пока не знала. К ним же регулярно кого-то привозят.
Попив чаю, я стала прощаться. Шура просила заезжать. Леонид опять поцеловал меня в щечку и был сама любезность.
Я вышла в коридор и задумалась. Зайти к отцу или не зайти? Ведь драка с Шурой могла ускорить его конец… Я могу потом очень пожалеть, что не поговорила с ним… И будет поздно, потому что я не смогу с ним поговорить больше никогда…
В коридоре никого не было. Я спустилась вниз, в холл, подошла к дежурному администратору и сказала, что хотела бы навестить отца, Павла Павловича Кожевникова, но не знаю, в какой палате он находится.
– Секундочку, я позвоню.
Женщина с кем-то связалась, выслушала ответ, повесила трубку и повернулась ко мне.
– Простите, но посещения запрещены лечащим врачом. У вашего отца сотрясение мозга, ему нужен полный покой. Никаких посетителей, даже близких родственников. Может, через пару дней.
Она дежурно улыбнулась.
– Он… выживет?
– Думаю, да, – удивилась моему вопросу женщина. – Просто состояние пока тяжелое. Травмы головы всегда опасны. Но переломов черепа нет, а это хороший признак. Позвоните нам. У вас ведь есть наши телефоны? Как только лечащий врач разрешит посещения, мы будем рады вас видеть.
И она опять дежурно улыбнулась.
Глава 15
Я отправилась домой. Во дворе клиники оставались трое журналистов, но на меня они не обратили никакого внимания. Охранники со мной вежливо попрощались.
Дома устроилась в любимом кресле за любимым столом перед любимым компьютером. Любимые коты заняли обычные места – на спинке кресла у меня над головой и на ручке кресла, периодически сваливаясь мне под бок. То и дело почесывая своих сокровищ, я вошла в Интернет.
В горячих новостях говорилось о двух взрывах, прогремевших сегодня в городе. Взорвали машины двух известных предпринимателей, причем один из них занимался коттеджным строительством, а другой владел одной известной сетью супермаркетов эконом-класса. Первый погиб на месте, жертвами также стали его шофер и помощник, находившиеся с ним в машине. Второй, как говорилось в статье, в настоящий момент находится на операционном столе. По предварительным данным, ему оторвало обе ноги, но его быстро доставили в известную клинику доктора Авакяна, способного творить чудеса. То есть шанс на выживание пока остается.
Значит, вот кого привезли в клинику, пока я там находилась… Но не много ли смертей за одну неделю? Или это у нас обычное дело? Сейчас, конечно, не девяностые годы, но все равно люди продолжают гибнуть. И продолжают стрелять. И продолжают взрывать. Передел рынка никогда не заканчивается.
