Но куда?
Ждать американца он не стал – возможно, из-за всей компании, собравшейся у нас на лестничной площадке и лестничных пролетах. Вполне мог его предупредить о том, что тут ему уготовано. Но дальше-то что?
– Юль, по квартирам пойдем? – ворвался в поток моих мыслей Пашка.
– Сейчас с Татьяной поговорим и с Серафимой Федоровной, а там решим.
Мы поднялись на нашу лестничную площадку и сразу направились к моей соседке, пересказали разговор с психиатром, описали сцену у супермаркета, потом поделились мыслями о банкире. Татьяна в свою очередь сообщила, что к ней приезжали клиенты за змеиной кожей и сказали, что на такой машине, как стоит напротив нашего подъезда, ездит король Саудовской Аравии.
– И как еще не угнали?
– Такие не угоняют, – заметила я, но тут же вспомнила мэра одного маленького городка, про которого уже вспоминала. Или это в нашем дворе не угоняют? И вообще мэру машину вернули. Вероятно, воры поняли, что сбыть штучный автомобиль крайне сложно. Такие машины угоняют только под заказ. Или не угоняют вообще.
– А вообще подозрительно… – задумчиво произнесла подруга. – Звони Серафиме.
Я позвонила. Бабка-общественница тут же прибежала к Татьяне и заявила, что сама собиралась с нами связываться, так как оставленный «Майбах» у нее вызывает подозрение.
– А вдруг с взрывчаткой?
– Выбрали бы машину подешевле, – заметила я.
– Ты уверена? – посмотрела на меня Татьяна. – Может, это как раз такой хитрый ход.
И тут мне в голову ударила другая мысль… А если непонятный прибор расположен как раз в «Майбахе»? Вдруг автомобиль стоял где-то неподалеку во время первого «землетрясения»? Во время второго точно стоял у супермаркета. А если в него должны положить алмазы? И он специально оставлен здесь, как «тара»?
– Кто мог видеть, как уходил банкир? – посмотрела я на Серафиму Федоровну.
– Я оставалась тут у вас… – задумчиво произнесла она, потом воскликнула: – Певцы и девки!
– Но где их сейчас искать? – оторвался от пива Пашка.
– Два хахаля у Гальки остались, – сообщила общественница. – Я их еще укоряла за разврат. Это в таком-то возрасте оргию устраивать! Думаю, остальных тоже будет несложно найти. Не знаю, девка от американца выходила или нет. В крайнем случае ты, Юля, в понедельник в институт к ним съездишь. Может, кто-то что-то видел или слышал.
Я спросила у Серафимы Федоровны, всех ли жильцов нашего подъезда она знает.
– Ну, общаюсь, конечно, не со всеми, – вынуждена была признать наша общественница. – Но у меня все фамилии есть, все домашние телефоны. Я же деньги-то под подпись собираю. Ну вы сами знаете, девочки.
– У нас появились какие-то новые жильцы?
– Только американец, – уверенно заявила Серафима Федоровна. – Четыре однокомнатных по Галькиному стояку снимают, но уже давно. Все – молодые пары. Еще в трех квартирах снимают комнаты – одинокие женщины. Студентка из Омска на девятом, армянка на четвертом и молдаванка на третьем. Две последние сюда на заработки приехали. Наши бабушки сдают. Сами знаете, девочки, какая теперь квартира дорогая. А тут и человек живой. Плохо станет – «Скорую» вызовут. Все девочки хорошие. Я всех знаю.
Я спросила про дом в целом. Есть ли у нас какие-то подозрительные личности? Хотя хранители алмазов (перекупщики, добытчики, огранщики и прочие), наверное, сделали все, чтобы не казаться подозрительными…
– Вы можете выяснить, появлялись ли в нашем доме в последнее время новые люди? Или, скорее, не в последнее. Месяц назад. Три месяца назад. Я могу узнать, кто купил квартиры…
– Нет, никаких переездов с мебелью у нас в доме не было, – уверенно заявила бабка-общественница. – Это я бы знала.
Как хорошо иметь такого человека в доме! Просто клад для криминального репортера!
– Тогда можете выяснить, кто снял квартиру? Именно квартиру, не комнату.
– Выясню, – уверенно кивнула Серафима Федоровна. – Прямо сегодня вечером займусь.
– Только сами к ним не ходите! – предупредила я. – Это может быть опасно.
– Не волнуйся, Юля. Я знаю, как действовать, не привлекая к себе ненужного внимания. А пока пошли к Гальке. Может, ее хахали что-то видели или слышали.
– А если позвонить банкиру? – посмотрел на меня Пашка. – Он же тебе визитку оставлял.
У меня появлялась мысль позвонить, но вдруг Светлов решит, что я ему навязываюсь? Терпеть не могу, когда у кого-то возникают такие мысли по моему поводу. Хотя можно просто посоветовать убрать «Майбах» из нашего двора.
– Звони, Юля, – велела Серафима Федоровна. – Или давай я позвоню.
Это было еще хуже, поэтому я сходила в свою квартиру, взяла визитку Светлова, вернулась к Татьяне и для начала набрала указанный на ней номер мобильного. Телефон оказался выключен.
– Звони на работу, – сказала Серафима Федоровна.
– Сегодня суббота, – напомнила Татьяна.
– Мало ли что суббота! Юля, ты сегодня куда ездила? Интервью брать? У супермаркета снимала? И сколько раз ты работала по субботам и воскресеньям, я не говорю про ночи? Звони на работу.
По указанному рабочему номеру ответили (приятный женский голос) и сказали, что Игоря Николаевича нет на месте. Спросили, что передать. Я попросила перезвонить Юлии Смирновой. На том конце воцарилось молчание.
– Вы – Юлия Смирнова из «Криминальной хроники»? – наконец спросили у меня.
– Да.
– Я могу вам как-нибудь помочь?
– Скажите, как мне связаться с Игорем Николаевичем.
– Вы хотите взять у него интервью?
– Нет. Я хочу его предупредить, что оставлять «Майбах» в моем дворе надолго – не самая разумная идея, и предложить перегнать его в какое-нибудь другое место, например, на охраняемую стоянку.
На другом конце опять воцарилось молчание. По-моему, девушка приходила в себя от услышанного.
– Вы хотите сказать, что «Майбах» Игоря Николаевича стоит в вашем дворе?
– Да, на моем обычном месте. Со вчерашнего вечера. По вашим сведениям у Игоря Николаевича есть знакомые, проживающие по адресу… – я назвала номер дома и примерные номера квартир.
– Не знаю… – промямлила девушка и попросила меня оставить телефоны для связи.
Я попросила связаться со мной, когда Игорь Николаевич объявится. Девушка обещала.
– Мне это не нравится, – сказала Татьяна.
– Пошли к Гальке, – Серафима Федоровна решительно поднялась с кресла.
Нам долго не открывали, но это не было странным для долго просыпающейся (или очухивающейся) алкоголички, потом дверь распахнулась и нашим взорам представился тщедушный тип, утопающий в огромных семейных трусах в цветочек. Вроде он вчера тут с дудочкой на лесенке сидел. Типу было сложно сфокусироваться. Вслед за ним появился мощный дядька, который пел под баян зычным басом. Галя что, контрасты любит? Или решила проявить оригинальность? Баянист был относительно трезв. При виде меня расплылся в широченной улыбке.
