Те крадущиеся шаги на лесной тропе Халльгриму не
померещились… За ним действительно шли. Хотя он и приказывал этого не делать:
– Случится что-нибудь, узнаете и так.
Но стоило ему сесть в седло и выехать за ворота, как его сын
Видга незаметно перемахнул ограду с той стороны двора. Стремглав пересёк поляну
и скрылся в лесу…
Видга был уверен, что никто не успел за ним проследить. И
заскользил к тропе привычным охотничьим шагом, которого не слышали звери, не то
что человек. Как вдруг сзади громко хрустнули ветки, и Видга крутанулся,
выхватывая нож. Но сразу же его опустил: в десятке шагов, съёжившись от страха,
стоял Скегги.
Видга живо оказался после него и зашипел:
– Убирайся!
С подобного спутника толку никакого, а мороки с ним не
оберёшься. Для острастки Видга занес над ним кулак – но Скегги не побежал,
только ещё больше вобрал голову в плечи:
– Я с тобой…
В другое время Видга попросту расквасил бы ему нос и оставил
в кустах скулить от обиды. Но тут на тропе звякнули стремена, потом фыркнула
лошадь. Видга сгрёб Скегги за плечи и жёсткой ладонью закрыл ему рот. Оба
застыли… Потом всадники начали удаляться, и тогда-то Видга понял: возиться
здесь со Скегги или догонять, что-нибудь одно. Он выпустил малыша и со злостью
бросил сквозь зубы:
– Отстанешь, ждать не буду!
Скегги поспешно закивал, не смея ответить вслух. Видга
повернулся к нему спиной и зашагал. И Скегги поспешил следом, стараясь не
думать о том, что же будет, если придётся отстать, а ведь отстанет он
наверняка… Ещё он старался не думать о Рунольве и о том, чем могла кончиться
вся эта затея. Было страшно, Скегги боялся всё больше – и не отставал от сына
вождя.
Он так и пришёл следом за ним к самому Рунольвову двору, и
чего это ему стоило, знал только он сам. Когда Халльгрим спешился и пошёл
внутрь, Видга выбрал высоченную сосну и велел Скегги хорошенько поглядывать по
сторонам, сам же с ловкостью куницы взобрался наверх. Только лёгкие чешуйки
коры посыпались вниз, в лесную траву. Позавидовав ему, Скегги встал у подножия
сосны и принялся сторожить. Деревья над ним понемногу начинали гудеть – ветер
усиливался. Ровный гул баюкал измотанного Скегги, тянуло сесть возле ствола,
прислониться к нему и закрыть глаза. Ненадолго. Совсем ненадолго…
Поддаваться было нельзя. Скегги ущипнул себя за ногу – не
помогло. Тогда он принялся ходить вокруг дерева: раз, другой, ещё и ещё. В одну
сторону, потом в другую.
Совершенно неожиданно сверху снова посыпалась кора. А следом
не то спрыгнул, не то свалился и Видга. Он молча ринулся мимо отшатнувшегося
Скегги к воротам – бешеные глаза, обнажённый нож у кулаке, щека разодрана
острым сучком… Таким Скегги его ещё не видал. Что-то случилось там, во дворе, с
Халльгримом Виглафссоном.
Скегги успел броситься внуку Ворона в ноги, и оба покатились
по земле. Видга вскочил и рванулся, едва не сломав вцепившуюся руку. Но Скегги
повис на нём как клещ:
– Не ходи туда!
Жестокий удар пришёлся в лицо, из носу мгновенно хлынула
кровь. Однако оторвать Скегги могла разве что смерть.
– Не ходи туда! Только раб мстит сразу, а трус никогда!
Видга снова ударил его – так, что потемнело в глазах. Скегги
повторил, слабея:
– Только раб мстит сразу, а трус никогда…
Гисли лежал лицом вверх, и его глаза были раскрыты. В горле
торчала стрела. Ладонь по-прежнему стискивала меч. А дух уже шагал к воротам
Вальхаллы, чтобы подождать перед ними вождя и вместе с ним войти в обитель
Богов. И видел с небесных гор, что долго ждать не придётся.
По лицу сына Ворона текла кровь. Она заливала глаза, и не
было времени смахнуть её рукавом. Халльгрим рубился молча и от этого выглядел
ещё страшнее, чем был. Хотя куда уж страшнее: Виглафссон!
Ещё трое попали под его меч и умерли, даже не простонав.
Наверное, дух Гисли теперь сражался с ними на небесной дороге, веселя могучего
Бога войны. Новый противник метнул в Халльгрима нож. Бросок был искусный, сын
Ворона еле успел повернуться на пятках. Лезвие вспороло куртку, обожгло бок.
Новая рана – которая по счёту? Он не знал. Только то, что не было здесь бойца,
способного уложить его смертельным ударом. Его измотают раны, но это будет
потом. Ещё нескоро…
У того, бросившего нож, висел на руке красиво разрисованный
щит. Халльгрим обманул парня, заставив прикрыть голову, и ударил по ногам.
Тяжёлый меч вошёл в тело, и парня словно бы переломило пополам. Халльгрим
близко увидел молодое лицо и то, как разом схлынула с него вся краска. Увидел
рот, открывшийся сперва беззвучно. Воин выронил щит, судорожно стиснул руками
бедро, начал медленно падать – и тут-то закричал от боли, какой его крепкое
тело не ведало отродясь.
Добить бы его – но не было времени. Нападали и справа, и
слева, и спереди. Перепрыгивали через корчившееся тело. Халльгрим отгонял их
страшными и спокойными ударами, не давая оттащить себя от Гудрёда, тяжело
дышавшего за спиной. Он не ошибся, взяв с собой Олавссона. И Гисли. Добрая
свита – не стыдно будет предстать с ними перед Отцом Побед.
Несколько раз, расшвыряв нападавших, Халльгрим улучал
мгновение посмотрел на фиорд. Всё-таки надежда живёт до последнего, чуть ли не
дольше самого человека. Не случится ли чуда, не явится ли из-за мыса чёрный
корабль под полосатым парусом, спешащий на помощь?.. Но нет, видно, этого не было
суждено.
Только далеко-далеко, в ущельях каменных гор, клубились,
ползли через заснеженные перевалы, падали в чашу фиорда тяжёлые штормовые
облака.
А потом Гудрёд охнул и привалился к его спине, оседая на
землю, и Халльгрим понял, что остался один.
Скегги сидел под деревом, размазывая по щекам кровь. Видга
стоял рядом и, дрожа, смотрел на ворота, за которыми продолжались крики и шум.
Просто смотрел, и такая мука была на его лице, что собственные болячки казались
Скегги безделицей. И ведь он всё-таки удержал сына вождя… спас ему жизнь. Видгу
убили бы ещё перед воротами, и теперь это было ясно обоим. Невелика плата –
разбитый нос.
– Видга, – сказал Скегги тихо. – Беги домой.
Ты добежишь. Ты сильный…
Видга даже вздрогнул.
– Что?
Он не оторвал глаз от забора. Скегги упрямо продолжал:
– Ты скажешь Эрлингу, и он пошлёт корабль. Тогда ты
отомстишь за отца.
Заморыш говорил дело. На носу чёрного корабля, с мечом в
руках, и пусть Рунольв прощается со своей рыжей бородой и с головой заодно! А
за забором ещё длилась борьба.
– А ты? – спросил Видга хрипло.
Скегги отозвался:
– Они же не знают, что мы здесь. Беги…
И тогда Видга побежал. Выбрался на тропу – и деревья поплыли
назад, покачиваясь в такт его шагам. Два шага – выдох, два шага – выдох. Видга
бежал привычно и ровно – как молодой волк. Бежал, смиряя себя: хотел и мог
быстрей, много быстрей. Птицей бы полетел! Но путь был дальний. Видга ещё
подумал про двор Приёмыша – там, пожалуй, помогут, но поди докричись через
фиорд. Нет, только прямо домой. Два шага – выдох, два шага – вдох. Хватило бы
сил. Лесная земля мягко принимала кожаные сапоги. Видга знал, что бой за
забором ещё не был кончен.
