Долго ли, коротко ли неслась колесница над морем и над
лесами, над озёрами и великими реками… но что это? Откуда-то спереди
послышались отзвуки грома! Давно уже Тор не слыхал таких свирепых раскатов, да
и откуда бы, если Мьйолльнир дремал в чехле у бедра?.. Прикрикнул Тор на
козлов, во весь рост встал в колеснице. И скоро увидел впереди грозовую тучу
никак не меньше своей – такую же чёрно-синюю, в сполохах трепещущих молний, с
такой же белой клубящейся наковальней, уходящей в немыслимую вышину… А в туче –
огнебородого воина на могучем, крылатом вороном жеребце, с золотой секирой в
руках!
– А ведь не в Муспелльсхейм меня занесло, и не в Страну
Великанов, – изумлённо сказал себе Тор. – Это другая Вселенная,
другой Бог Грозы, такой же, как я!
И не ошибся.
– Кто ты, едущий с севера? – прогремело
навстречу. – Кто звал тебя? С миром или с немирьем идёшь?
– Я зовусь сыном Одина и ужасом Турсов, – полыхнул
молнией Хозяин Козлов. – Я зовусь Аса-Тором и Тором-Метателем, Эку-Тором и
Хлорриди-Тором! И я прихожу званым и незваным всюду, куда захочу! Сам ты кто
таков, чтобы заступать мне дорогу?
– Те, кто мне поклоняется, зовут меня Перуном Сварожичем, –
зарокотало в ответ. – Зовут братом Солнца и старшим братом Огня, зовут
Победителем Змея! И не пройти тебе дальше, коли не пропущу!
– Ну, это мы посмотрим, – сказал Тор и послал
вперёд Таннгниостра с Таннгрисниром, занося безжалостный молот.
…Подобной потехи давненько не видывали Небеса: гроза шла в
бой на грозу! Пылали чёрные тучи, обрушиваясь наземь дождём! Оставив своих
скакунов, два Бога метали друг в друга такие страшные молнии, что всё живое
глохло от грома! Взлетал славный Мьйолльнир, ни разу ещё не ведавший
промаха, – и со звоном отскакивал от секиры Перуна, от синего стального
острия, увенчавшего ясное золото. Взлетала секира – и молот отбрасывал её
прочь…
Наконец, притомившись и чувствуя, что силы равны, оба без
сговора опустили оружие, и Тор поискал глазами козлов. И замер от удивления:
рогатые скакуны подошли к вороному коню и с любопытством обнюхивали его, подняв
лукавые мордочки. И вороной не дичился, не метил копытом, не пробовал укусить…
Тогда Боги посмотрели друг другу в глаза, и кто первым
расхохотался, они потом так и не вспомнили.
– Лепо ли нам, Одинович, быть неразумнее
тварей?.. – наконец молвил Перун. Помолчал и добавил: – А ведь я слыхал о
тебе прежде. Там, внизу, – указал он перстом на далёкую Землю, –
морями и реками в нашу Вселенную добираются Люди, кладущие тебе требы…
– И я слыхал про тебя, сын Сварога, – сообразил
Тор. – От тех, кто возвращался. И ещё от иных, что рисуют Сокола на щитах.
А что, скажи, эти переплывшие Океан и молящиеся мне – достойные Люди?
– Мужественные, – ответил Перун. – Иногда они
сражаются с моими Людьми, иногда мирятся… – он усмехнулся. – Точно
как и мы с тобою, Одинович. Люди всегда идут вслед за Богами, а порою и Боги
вслед за Людьми. Те, что кладут тебе требы, редко нарушают данное слово… во всяком
случае, не чаще моих.
– У меня брат погиб, – вдруг сказал Тор. –
Таких нет больше. Он никого не боялся, хотя и не нападал ни на кого… Говорят,
он должен вернуться…
Перун опустил голову, чёрно-серебряные кудри словно
померкли.
– А я жену да брата еле избавил. Если бы не кузнец…
Они посмотрели вниз. Туда, где в тёплых потёмках ненастья
умывали леса и луга, животворили возделанные поля тугие струи летнего ливня.
Такого ливня, какой только и может быть, когда две грозы стоят мирно бок о бок.
– Расскажи про свою Вселенную, Одинович, –
попросил Перун. – Тебе, гостю, первая честь. Как у вас там уряжено, какой
Правдой живёте?
Тор немедленно вспомнил, как его отец состязался в мудрости
с Вафтрудниром, а сам он – с Карликом Альвисом… Но нет, с этим незнакомым Богом
всё по-иному, у каждого из них своя мудрость, и глупо надеяться опровергнуть её
или превзойти. Своя истина у реки и у моря, у зелёного леса и у каменных скал…
Тор никогда не был речист и не жаловал долгих бесед: то ли
дело в бою, когда лицом к лицу – враг, в руках – верный молот и под ногами –
летящая колесница! Как поведать чужому всю мудрость Вселенной, всех девяти
миров, прильнувших к ясеню Иггдрасилю?.. Взялся он на всякий случай за пряжку
Пояса Силы и начал:
– Что было в самом начале времён, не знают ни Люди, ни
Боги. Тогда ведь ещё не родился никто, способный запомнить…
Долго говорил Тор. И всё рассказал так или почти так, как
уже было написано. Перун слушал не перебивая. Когда же Тор кончил, уморившись
сильнее, чем в самом тяжком походе, – он ещё долго молчал и наконец
молвил:
– А теперь, если любо, слушай меня.
И повёл свою повесть, как дальше будет написано. А ветерок
между тем потихоньку сносил две громадные тучи, и на щедро политую Землю
струилось с Небес живое, горячее золото Солнца.
