– Ну? – предвкушая потеху, спросил его Рунольв
Скальд. – Что скажешь, Виглафссон?
У Халльгрима плыли перед глазами дымные полосы, голова
клонилась к плечу. Он ответил:
– Скажу, что у меня есть ещё два брата и сын.
Рунольв захохотал так, что далеко в лесу откликнулось
карканье.
– Сын!.. Если ты это про Видгу, так ведь он первым
наложит в штаны. А Хельги даже не даст ему по затылку, потому что не сумеет
поймать. Или ты меня Приёмышем пугаешь? Да он хоть знает, где у меча рукоять?
Халльгрим проговорил тихо и с трудом:
– А про тебя скажу, что ты плохой скальд, ведь твой мёд
вытек не из клюва орла, а из-под хвоста.
Запоздалый удар наградил его за эти слова. Халльгрим
задохнулся от боли, голова свесилась на грудь…
– Рунольв! – позвал кудрявый парень по имени
Эйнар, тот самый, что когда-то ещё свалился в воду с корабля. – Рунольв,
мы ему выпрямим рёбра.
У Рунольва бешено горели глаза, побелевшие пальцы были
сплетены за спиной. Воины смотрели на него с нетерпением и любопытством. И он
резко вытянул руку, указывая на берег:
– Привязать его на носу корабля. Да не калечить!
Халльгрим снова открыл глаза, когда Эйнар, стоя по шею в
воде, проткнул гвоздем его правый сапог и стал прибивать.
– Не порань ногу, – проворчал где-то поблизости
голос Рунольва. – Незачем ему умирать слишком легко!
Халльгрим висел на форштевне, расчаленный моржовыми ремнями.
Высоко над ним щерилась в штормовое небо голова не то волка, не то змеи…
– Крепко шьют твои люди, – сказал он
Рунольву. – Эта доска не отлетит.
Он повторял слова, произнесённые некогда прапрадедом,
угодившим в подобную же переделку… Прапрадеда звали Видгой.
– На вёсла! – громко скомандовал Рунольв Раудссон.
Халльгрима он не слышал – он уже шагал по палубе на корму, к рулевому
веслу. – На Эрлингов двор! Давно хотелось мне посмотреть, хорошо ли будет
гореть эта лачуга!
Плеснули длинные вёсла, корабль развернулся, проплыли мимо
тела Гисли и Гудрёда, оставленные бесприютно лежать на песке. Рунольв даже не
позаботился завалить их камнями.
Проплыл дом с его крышей, заросшей зелёной травой… У дома
жались друг к другу рабы и рабыни, вышедшие посмотреть невиданный бой.
Притихшей кучкой стояли они на берегу. И глядели на Халльгрима, висевшего на
носу корабля…
– Эй, вы! Ставьте пиво! – крикнул им Рунольв, и под
скалами загудело эхо. Или не эхо, а первый вздох рождавшейся бури…
Сорванный ветром сук с треском полетел вниз, цепко рванул
Видгу за плечо. Видга не почувствовал и не остановился. Веки заливала
невыносимая тяжесть, глаза закрывались сами собой. Видга не останавливался. Ещё
шаг и ещё. Горящими ступнями по раскалённой земле. Тупая волна разбилась в
затылке. Ещё шаг и ещё. Лес кончился, дальше стоял туман. Частокол с воротами,
дом, Сэхейм. Но это уже всё равно, до них ещё сто шагов, и их не преодолеть.
Ворота распахнулись навстречу. На Видгу страшно было
смотреть: потемневшее лицо, разводы соли на провалившихся щеках, слипшиеся
вихры. Глаза полузакрыты, на сапогах кровь. Он не заметил Эрлинга, вставшего на
пути. Наткнулся. Эрлинг его подхватил.
Видга хотел что-то сказать, но тут его согнуло вдвое и
вырвало зелёной желчью.
– Рунольв, – прохрипел он чужим, низким
голосом. – Отца… там… во дворе…
Они все были здесь: и Хельги, и Эрлинг, и старый Олав
Можжевельник.
– Эрлинг, – сказал Хельги Виглафссон. – Бери
корабль.
Видга смутно слышал топот и шум, поднявшиеся вокруг. Кто-то
побежал в дом за оружием, кто-то открывал корабельный сарай, тащил под киль
катки. Поджарое чёрное тело медленно заскользило из-под крыши – к воде… Самый
нетерпеливый уже поднимал палубный настил: достать и насадить на форштевень
зубастую голову, помнившую ещё Видгу, прапрадеда всех Виглафссонов.
Сына хёвдинга на руках унесли в дом. После долгого бега
нельзя сразу останавливаться, не то что ложиться, и Видге казалось – он умирал.
Но думать об этом было некогда, потому что во дворе готовили корабль и этот
корабль не должен был отплыть без него.
– Никуда ты не пойдёшь! – сказал ему Хельги.
Видга молчал, глядя на него с яростью затравленного зверя:
запрещать мстить! Другое дело, что сам Хельги тоже оставался на берегу. И
старый Олав, – так распорядился Приёмыш… И Олавссоны, Гуннар и Сигурд.
Зато кормщиком пойдёт Бьёрн. И остальные – те, кто ходил с Халльгримом весной.
Сорок шесть человек. У Рунольва не меньше. А если больше, то ненамного. Должен
же он оставить кого-нибудь сторожить двор…
Люди наскоро осматривали корабль, канатами поднимали мачту,
готовили оружие и вёсла. Прятали под палубу луки и стрелы, завёрнутые от
сырости в кожаные чехлы…
Старый Олав тронул Эрлинга за руку:
– Смотри!
Вывернувшись из-за мыса, через фиорд летела длинная лодка.
Двое, сидевшие в ней, так работали вёслами, будто по воде за ними шагал оживший
мертвец.
– Моя лодка, – сказал Эрлинг Приёмыш.
Морские ворота были распахнуты – лодка пролетела между
сваями, пересекла бухту и ткнулась носом в песок. Двое парней выскочили из неё
в мелкую воду: оба рослые, белоголовые и совсем не робкие на вид. Эрлинг
немедленно узнал обоих:
– Рагнар! И Адальстейн англ!
Но вот когда эти двое врагов выучились так дружно грести,
спрашивать было недосуг.
– Это хорошо, что ты здесь! – крикнул Эрлингу
Рагнар. – Рунольв правит вниз по фиорду! И с боевым щитом!
…Эрлинг всё-таки заставил себя ещё раз оглядеть корабль,
удерживаясь от немедленной команды. Однако всё было готово. Люди сидели на
вёслах. И Бьёрн кормщик застыл у правила, подняв руку над головой.
– Снимаемся! – приказал Эрлинг Виглафссон. Ему
показалось, будто это вышло у него совсем не так уверенно, как выходило
когда-то у Халльгрима. Ничего, люди повиновались. Живо втянули на борт еловые
мостки, Бьёрн взмахнул рукой – и вёсла вспенили воду.
В это время из двери дома не то вышел, не то вывалился
Видга. У него подламывались колени, но в руке был меч. Следом за ним показался
Хельги. Он догнал племянника и схватил его за руку. Каким-то чудом Видга вырвался
и бросился к воде.
Новый взмах вёсел – тяжёлый корабль миновал сваи, и Бьёрн
переложил руль, направляя его против ветра, вверх по фиорду.
Видга заплакал, стоя по колено в воде. Это были его
последние слёзы.
15
Корабль шёл по фиорду. Эрлинг стоял на носу и думал о том,
что для него это был, по сути, первый боевой поход. В двадцать шесть зим!
Правду сказать, его отроду не тянуло к оружию, но приёмный отец не позволял
братьям смеяться. Не всякий корабль для боя – нужен и торговый кнарр… Да кто же
знал, как распорядится судьба!
