Ещё Эрлинг думал о том, станут ли люди его слушаться. И
решил, что станут. Особенно если он будет спрашивать совета у опытных. У того
же Бьёрна. Каждый здесь знал, какой хёвдинг из младшего Виглафссона, –
обманывать некого…
– Эрлинг! – окликнул его кто-то. – А ты не
чувствуешь, что корабль пошёл по-другому?
Молодой вождь оглянулся и тут только расслышал сдержанный
смешок, летавший над скамьями гребцов. Посмотрел на корму и увидел, что Бьёрн
уже грёб вместе со всеми, а у рулевого весла стоял его седобородый отец. И
корабль действительно качался чуть меньше прежнего.
– Почему это? – спросил Эрлинг спокойно. –
Потому, что старик опять у руля? Или потому, что Бьёрн взялся грести?
Воины захохотали, вёсла заработали слаженней. Меньшой
Виглафссон, пожалуй, стоил того, чтобы идти за ним в бой. А бой будет страшный.
Это уж наверняка…
Эрлинг прошёл между скамьями, мимо свёрнутого паруса, на
корму.
– Олав, – сказал он негромко, – ведь ты
должен был остаться на берегу.
Мореход не спеша оседлал кормовое сиденье и ответил тоже
негромко:
– Мог же ты и ошибиться, сынок. И там был не только
твой брат, но и мой Гудрёд.
Дым пожара они увидели издалека. Ветер набирал силу, и
жирные чёрные клочья то припадали к воде, то взвивались, смешиваясь с тучами.
Тогда становилось понятно, что тучи едва не касались деревьев на берегу. Дым
летел прямо на корабль… Грести становилось всё трудней.
– Рунольв жжёт мой двор, – сказал Эрлинг
угрюмо. – А неплохо было бы там его и застать!
Олав ничего не ответил, только с сомнением покачал головой.
Слишком опытен был зверь, чтобы удалось так просто взять его на добыче!
Олав ошибался редко. Не ошибся и на этот раз. Пламени пожара
ещё не было видно, когда между деревьями на мысу мелькнул огненно-алый парус.
Рунольв! Всегда ему нравился этот цвет крови и огня…
Сорок четыре года из своих пятидесяти шести Рунольв Скальд
носил на боку меч. И от души презирал всех, в ком не мог за сто шагов почуять
истинного бойца! Потому-то его немало удивило то мужество, с которым рабы
Эрлинга Виглафссона защищали свой дом. Ему-то казалось – достаточно будет
издали показать им кулак. Ведь рабы есть рабы!
Но как же самоотверженно они дрались… Во всяком случае,
женщины с детьми успели убежать в лес. Забава сорвалась: не с кого сдёрнуть
одежду, некого подбросить и поймать на копьё. Ничего, они ещё сами придут к
нему просить крова и еды. Потому что им некуда будет больше идти. И не к кому.
Ибо он, Рунольв Раудссон, сегодня же повесит свой щит над хозяйским местом в Сэхейме!
Он велел поджечь дом и клети с собранным урожаем. И повёл
людей обратно на корабль. Он и так потратил здесь гораздо больше времени, чем
предполагал…
– А теперь в Сэхейм! – громче гула раздуваемого
ветром пожара прогремел его приказ. – И помните, что там придётся биться
покрепче!
– Плыви, – сказал Халльгрим, и его услышали
сидевшие на носовых скамьях. – Плыви, я смотрю, не терпится тебе в
Вальхаллу…
Хирдманны стали оборачиваться. Кто же не знает, что
умирающему даётся пророческий дар! И хоть никто не подал виду, многим стало не
по себе…
У Эрлинга все были в бронях, даже сидевшие на вёслах. И с
десяток стрелков уже стояли вдоль палубы с луками наготове. Но Эрлинг понял
почти мгновенно, что не даст им стрелять. Он увидел брата…
Наверное, его одновременно увидели все. Опытные гребцы умели
оглядываться, не выбиваясь из ритма, – а как же не оглянуться на врага!
Халльгрим хёвдинг висел на форштевне пёстрого корабля. И
кровавое полотнище за ним выгибалось, подпёртое снизу шестами. Ветер набирал
уже штормовую мощь, корабль тяжко качался, и Халльгрим то уходил в воду по
пояс, то вырастал из неё, словно морской великан.
И глаза его были открыты.
Мгновение прошло в могильной тишине. Потом рядом с Эрлингом
кто-то прохрипел чудовищное слово и рванул к щеке тетиву. Эрлинг ударил воина
по руке и крикнул так, что чуть не разорвалось горло:
– Не стрелять!
Привыкший к слову вождя, викинг опустил лук… И, трезвея,
запоздало удивился Приёмышу, сообразившему раньше бывалого стрелка: разъярённый
ветер мог бросить стрелу мимо цели. В распятого на носу…
Корабль Рунольва шёл прямо по ветру – буря подставляла ему
крыло. Нечего было и думать о том, чтобы закинуть крючья и встать с ними борт о
борт. Усмехаясь, Рунольв передал Эйнару рулевое весло и велел править в море.
Там можно будет разделаться с Приёмышем без помехи… Там никто не придёт ему на
помощь, спустив на воду лодки. Рунольв пошёл на нос: битву начинают вожди.
Он раскачал в руке поданное ему копьё и, ухнув всей грудью,
метнул, посвящая Богу войны. И бросок вышёл на славу! Широкий наконечник впился
в чёрный борт, и смолёное дерево загудело.
Не сговариваясь, воины Эрлинга вырвали это копьё и передали
вождю. Эрлинг стиснул в руке ясеневое древко… Ему показалось, будто тепло
ладони Рунольва Скальда покинуло его ещё не до конца. Эрлинг смотрел на брата,
не слушая насмешек, сыпавшихся с пёстрого корабля… И когда понял, что копьё
Халльгрима не заденет, – оно полетело. Над палубой, над скамьями, над
серой водой.
Оно раскололо один из щитов, за которыми Рунольв прятал
своих гребцов, и щит слетел с борта. Под щитом вздрогнуло весло, потом неуклюже
задралось вверх… и наконец упало и вывалилось из люка. И поплыло по ещё
невысоким волнам, быстро отставая от корабля.
– Добрая примета, – проворчал в бороду Олав
кормщик. И, не дожидаясь приказа, скомандовал: – К повороту! Парус приготовить!
Эрлинг и впрямь совершил бы величайшую ошибку, оставив Олава
на берегу. Корабль повиновался старику, как послушная лошадь: развернулся и
пересёк собственный ещё пенившийся след, и Рунольв успел опередить его совсем
ненамного. Всего на несколько полётов стрелы…
Новая команда – и парус рывками пополз вверх по мачте,
быстро расправляясь, принимая в себя ветер.
И когда парус подняли, то оказалось, что под ним пряталось
на палубе двое людей. Двое рабов, те, что приехали в лодке с Эрлингова двора.
Рагнар сын Иллуги и Адальстейн англ. Когда они успели проскользнуть по сходням
– никто и не заметил.
– Адальстейн пускай остаётся, а этого второго надо
выкинуть за борт! – налегая на весло, потребовал Бьёрн Олавссон. –
То-то я чувствую, что стало труднее грести. Он отягощает корабль!
Рагнар повернулся к нему и немедленно ответил:
– Если тебе тяжело, дай я сяду грести вместо тебя.
– Я разделаюсь с тобой, немытая рожа, – пообещал
Бьёрн. – Вот подожди только, пока сменюсь.
– Замолчи, Олавссон, – сказал Эрлинг. –
Прикоснитесь друг к другу, и я выброшу за борт обоих.
