Абу Джафар ненадолго задумался, глядя на огненный язычок, и
продолжал писать:
«…Впрочем, эти люди крепки и совершенны телом, как пальмовые
деревья, выросшие у родника. Они храбры и неустрашимы в бою. Но надо сказать,
что они не проявляют своей храбрости сидя на коне и сражаются пешими, а к месту
боя приплывают на кораблях. Человек, с которым я говорил, проехал великое множество
разных рек и морей, надеясь только на себя самого и на свой меч, выкованный в
стране Ифранджа.
Я желаю ему, чтобы когда-нибудь он смог примириться с
властолюбивым правителем, захватившим его земли. И вернуться на родину, которую
он любит, обретя благо, в коем судьба отказала мне много лет назад…»
22
Как ни торопил своих товарищей опытный Можжевельник, они
всё-таки упустили самое выгодное время для плавания по Шехсне. Отшумел весенний
разлив, напоивший в верховьях реки богатые заливные луга, и вода быстро пошла
на убыль. Скоро вновь в полную силу зарокочут пороги, перегородившие извилистое
русло.
– Поспеши, – сказал Олав Халльгриму хёвдингу,
глядя, как по сторонам вырастали откосы, увенчанные шапками жирной чёрной
земли. – Мне рассказывали, здесь будет порог, который называют Плоская
Гряда. В разлив вода там покрывает голову рослого человека. Но зато потом её
остаётся с ладонь!
Приди они к Плоской Гряде в самую сушь – и пришлось бы
надрываться не меньше, чем на волоке между Вытегрой и Ковжей. А ведь этот порог
был только первым в целом семействе быстрин, и тянулись они на множество поприщ
вниз по реке. Кроме Плоской Гряды, была ещё Чёрная, а ещё Сосенка, Берёзка,
Коленец, Змея, Бесповоротное Плёсо и иные. И у каждого – свой особенный нрав,
своё течение, своя глубина! И никакой дядька Любочад не ждал здесь с ватагой,
готовой помочь протащить корабли.
Однако им всё-таки повезло. Высокую воду удалось схватить за
самый кончик хвоста – драккары прошли над порогами, и люди только придерживали
их с берега за канаты. Лишних рук не было. И Халльгрим радовался тому, что
здешние финны, кажется, уже попривыкли жить за щитом Ольгейра ярла в мире и
тишине – первыми нападали редко…
И тем не менее на кораблях услышали его строгий приказ:
поодиночке от берега не отлучаться.
Первые несколько порогов удалось благополучно миновать в
один день. Потом случилась непредвиденная остановка.
Однажды, когда корабли подогнали к берегу и стали готовить
еду, Видга и Скегги вместе отправились в ближний лес. Зайдя за деревья, сын
хёвдинга поручил Скегги свой меч и нырнул в кусты. И буквально тут же стрелой
вылетел назад!
– Там камень, – сказал он малышу, выхватывая у
него своё оружие и торопливо пристёгивая к поясу. – А на камне руны!
Они со всех ног помчались обратно к кораблям. Выслушав сына,
Халльгрим недовольно спросил:
– Ну и что, что камень? Мало у нас наставлено памятных
камней…
Зато Хельги сразу же велел позвать Улеба:
– Где там этот Ульв трэль! Пускай он посмотрит руны и
скажет, что они говорят!
Замшелый валун безмятежно грелся на солнце посреди круглой
поляны. У ног камня толпилась цветущая земляника, а крутой серый лоб и вправду
украшали кривовато врезанные буквы.
Улеб долго приглядывался к надписи, шевеля губами и хмуря
широкие брови.
– Ну? – спросил Хельги нетерпеливо.
– Добро положил… – пробормотал Улеб. – Дальше
сколото, не разберу.
– Клад! – хлопнул себя по бедру средний
Виглафссон. – Правильно он читает, Ас-стейнн-ки?
Звениславка кивнула.
– Здесь надо искать клад! – сказал Хельги. –
Добро положил!
– Кто же прячет клады там, где все ходят и
ездят? – спросил Халльгрим спокойно. – Мало ли кто мог куда положить
какое добро и написать об этом на камне!
Но Хельги только отмахнулся. Сотня сильных мужских рук долго
толкала и раскачивала вросший в землю валун. И наконец камень со вздохом
уступил и дал повалить себя набок. Принесённые лопаты жадно впились в
каменистую лесную землю… Вот-вот потревожат трухлявое дерево сундука или ударят
в круглую крышку котла, полного серебряных украшений!
Время шло…
Взмокшие и очень злые, все они сидели на краю вырытой ямы,
рядом с выкорчеванным валуном. И кто-то из них указал пальцем в подсохшее
каменное пузо:
– Да тут ещё что-то написано! Наверное, где искать!
Снова кликнули Улеба и велели читать. Улеб почистил палочкой
брюхо валуна, вывернул шею и прочёл – громко, со злорадством:
– Не ищи того, чего не клал!
Хельги Виглафссону сразу же захотелось переломить свою
лопату то ли об камень, то ли о спину Улеба, но он и виду не показал.
Недовольно ворчавшие воины уже отряхивали руки, когда он неожиданно
распорядился:
– Заваливай яму!
Непонятный приказ всё равно остаётся приказом… Халейги вновь
взялись за лопаты – зарыть бы в этой яме того, кто разукрасил валун! А
Виглафссон ещё и велел для чего-то разровнять и утоптать землю, так что всё
приняло почти прежний вид. Если не считать растерзанного земляничника и
лежавшего на боку валуна. Сын Ворона первым подошёл к камню и навалился плечом:
– А теперь поверните-ка его на место! Так же, как он
стоял!
Всё сделалось ясно. Викинги с хохотом облепили валун. Даже
Улеб и тот по своей охоте подошёл помочь. Камень оставил их в дураках – только
потеряли из-за своей собственной жадности добрых полдня. Но зато можно было
хорошо проучить всех остальных, кому ещё случится идти этим путём. И ведь
требовался умница вроде Хельги Виглафссона, чтобы догадаться продолжить обман!
Они заботливо поставили камень на место, постаравшись, чтобы
надпись нельзя было не заметить.
Больше на извилистой и длинной Шехсне с ними не случилось
ничего такого, что следовало бы запомнить… Минуло несколько дней, и мать всех
рек, великая Рось, в должный час подняла их на широкой синей ладони, дохнула
тёплым ветром и точно принялась рассматривать: это ещё что за диво пожаловало?
23
Теперь корабли двигались так: Халльгримов чёрный шёл
впереди, за ним – красный драккар Эрлинга Виглафссона, и последним – расписной.
Звениславка, ехавшая с Эрлингом, так и рвалась на переднюю лодью. Кременец
делался всё ближе, того гляди, со дня на день встретится дозорный отряд если не
самого Чурилы Мстиславича, то кого-нибудь из его бояр… Халльгрим понимал, что
при такой встрече без неё трудно будет обойтись. Но на корабль к себе не брал,
как ни просила. Даром, что ли, и он сам, и все его люди которую ночь спали в
одежде и держали под руками мечи.
А великая Рось голубела под ласковым солнцем. И казалось,
будто все непогоды остались где-то на севере – далеко-далеко! Лёгкие волны
играли у бортов, шуршали на ветру камыши, и яркие стрекозы садились на головы
деревянных драконов.
