– Хорошо, Ксенечка? – расплылся в улыбке Багаев. – Значит, «Сфинкс»?
– У меня один вопрос, – сказала я. – А как же Иса?
Багаев посмотрел на меня внимательнейшим образом и заметил, что я слишком много знаю для симпатичной молоденькой девушки. Так жизнь заставляет, ответила я. Приходится быть в курсе развития событий, чтобы отдача потом не замучила. За последний месяц произошло больше, чем за всю мою предыдущую жизнь. И вообще о ставках в игре лучше знать перед тем, как в нее вступаешь. Да и я – не та девочка, что месяц назад жила с мамой и папой, училась в институте, мечтала о красивой любви, была ограждена любящими (как мне казалось) родителями от всех проблем, знать не знала о том гадюшнике, что существует совсем рядом, и не предполагала, что мне в самое ближайшее время придется в нем копаться.
– Я решу вопрос с Исой, – твердо сказал Петр Петрович, как отрезал. – Кстати, а почему ты не спросила про Равиля?
– А вы разве не в курсе, что он взлетел на воздух вместе со «Сфинксом»?
Петр Петрович аж закашлялся.
– Ты… ты уверена? Ксе… Ксения? Ты… Откуда ты?..
Я пожала плечами с невозмутимым видом.
– Глеб! – рявкнул Багаев.
Верный соратник тут же нарисовался. «Пушку» на всякий случай держал в руке. Вопросительно глянул на шефа, меня осмотрел, обратив особое внимание на невозмутимо висевшую на спинке стула сумку.
– Ксения говорит, что Равиль взлетел на воздух, – сообщил Багаев.
Глеб крякнул что-то неопределенное, потом заметил, что Иса ведет себя так, словно Равиль жив, хотя его никто в последнее время и не видел. После чего Глеб повернулся ко мне и стал задавать мне вопросы про злополучную ночь в «Сфинксе».
– Любопытно, ты не находишь? – спросил Багаев у соратника, и в дальнейшем какое-то время они беседовали, словно меня в палате и не было. Я не все понимала из их разговора, потому что не полностью представляла расклад сил, но очень внимательно прислушивалась.
В общем, сделала вывод, что к моему отцу веры у них нет никакой, они знают, что он путается с Исой за спиной у Петра Петровича, хотя и с Петром Петровичем заигрывает. Глеб высказал предположение, что мой отец мог вывести Равиля перед взрывом из клуба. Вызвать его под каким-то предлогом. Не смог бы Владик найти такой предлог, заметил Багаев. И не мог он знать, что Равиль приедет вместо Исы. Но Равиля охрана видела, заметил Глеб. И Ксения видела (я так сказала). Глеб все-таки склонялся к мысли, что главарь жив. Багаев – что мертв, у него уже появлялась такая мысль до моего веского слова, потому что уж больно Иса носом землю роет. И ведет себя не совсем так, как раньше. Как хозяин ведет. Почувствовал себя главным. Это заметно. И в Багаева стрелять явно решил Иса. Он – человек горячий, правда, быстро отходит. А тут как раз повод был (я навострила ушки, но про повод, появившийся в последние дни, так и не выяснила) – Иса и отдал приказ. Равиль никогда не стал бы палить среди бела дня, да еще в Петра Петровича. Равиль всегда предпочитал сесть за стол переговоров.
И что это они так откровенничают? – тем временем думала я. Почему при мне ведутся такие разговоры? Да, Петр Петрович меня очень внимательно разглядывал. Предполагаю, что искал черты матери. Они во мне не только есть, меня можно назвать ее копией. На отца я совсем не похожа, хотя я помню, что папа всегда находил во мне свое. Багаев хочет сделать доброе дело ради памяти моей матери? Мне, откровенно говоря, он не казался чудовищем, как соседке тете Люсе. И неприятным не выглядел. Да, некрасивый, непредставительный, серенький какой-то. Но взгляд у него не волчий. Взгляд как взгляд. Иногда грустный, иногда внимательный. Однако мне ни секунды не было страшно в его присутствии. Может, это зависит от его личного отношения ко мне?
После довольно длительного обсуждения ситуации в городе, которое мне порядком поднадоело, Петр Петрович снова повернулся ко мне, спросил, не заскучала ли я, и предложил, чтобы Глеб отвез меня домой. Глеб как-то странно глянул на шефа, потом на меня, но от комментариев воздержался.
– Да я вообще-то на машине, – промямлила я.
– Вот Глеб тебя на машине и проводит. А назад поймает такси.
– Я не влезу в ее машину, – подал голос парень.
Я его поддержала (в данном случае наши интересы совпадали), но Петр Петрович заявил, что Глеб постарается и что это вопрос решенный, велел Глебу проводить меня до квартиры и от меня позвонить. Только этого еще не хватало, подумала я. А если у меня Сашка? Он же Глеба может и девятью граммами свинца встретить. А Глеб ему ответить тем же самым. Ладно, на месте разберемся.
– Ну, поцелуй старика на прощание, – сказал Петр Петрович.
Глеб чуть не поперхнулся, но с большим трудом сохранил невозмутимое выражение лица. Я колебалась минутку, а потом чмокнула Багаева в пахнущую каким-то приятным мужским одеколоном щеку.
– Я рад, что мы наконец познакомились, Ксения, – сказал Багаев. – Я-то тебя и раньше видел… В общем, как договорились, я тебе позвоню, как выйду из больницы.
– Спасибо, – пропищала я. – Поправляйтесь.
Глеб подхватил меня под локоток и вывел из палаты, своим товарищам, дежурившим в холле, заявил, что скоро вернется, и мы тронулись по длинным коридорам к выходу.
– Как тебе удалось так его быстро охмурить? – поинтересовался Глеб, когда мы уже находились вне пределов слышимости его друзей. – Впервые вижу. А я у него уже шесть лет работаю.
Я пожала плечами с невинным выражением лица.
– Ты мне тут Девой Марией не прикидывайся! – внезапно зло прошипел Глеб, сжимая стальные пальцы у меня на предплечье. – Что тебе от него нужно? Кто тебя прислал? Меня-то не обведешь вокруг пальца! Не таких, как ты, видал! Кто тебя прислал, сука?!
– Я сама пришла, – рявкнула я и уже прикидывала, не воспользоваться ли мне прихваченной серной кислотой. Зря ее брала с собой, что ли?
Но Глеб не думал просто так меня отпускать, продолжая допрос. На мое счастье, нам навстречу попались две сестрички, Глеб тут же им заулыбался, я тоже изобразила нечто, напоминающее улыбку, и мы пошли дальше. По-моему, молодец решил оставить допрос до тех безрадостных для меня времен, когда мы останемся одни в машине.
Мы быстро оделись в гардеробе и вышли на улицу. К Глебу тут же подскочил один из парней из дежурившего во дворе «Мерседеса» и отчитался об отсутствии происшествий. Глеб кивнул, сказал, что скоро вернется, и показал на меня.
Он сел за руль «Оки» (влез без проблем), высказавшись непечатно в адрес моей машины.
– Так нечего ехать, если не нравится, – огрызнулась я. – Без тебя обойдусь. Чай, не первый день за рулем.
– Сядь и не рыпайся, – рявкнул Глеб, заводя мотор.
В общем, с места мы тронулись, но в скором времени Глеб припарковался в каком-то старом глухом дворе, повернулся и посмотрел на меня внимательно.
– А теперь выкладывай. Давай, птичка, спой дяде песенку. Если не хочешь, чтобы дядя свернул тебе шейку во цвете лет.
