Александра Федоровича Турчинского отвезли в больницу, сейчас он, правда, дома, но вот уже два дня не может прийти в себя, только время от времени материт китайцев. Он сломался психологически. Турчинская просила Зойку поработать с мужем. Для этой цели принесла его фотографию, вернее, целый семейный альбом, чтобы Зойка выбрала ту, работа по которой окажет наиболее сильное действие.
Соседка глянула на нас с Анной Ивановной, затем сказала Турчинской, что для большего эффекта нужно бы поработать с ее мужем лично.
– Пусть Таня вместе с тобой съездит, – сказала Зойке моя свекровь, потом обратилась к Маргарите: – Мы с Таней иногда помогаем Зое, как вы поняли. А раз у вас такой трудный случай, лучше, если девушки поедут вдвоем.
Мне, конечно, было приятно услышать, что хоть кто-то величает меня «девушкой», я готова была расцеловать Анну Ивановну в знак благодарности, но сдержалась – из-за присутствия Маргариты, которая могла бы меня не понять.
В результате мы с Зойкой быстренько собрались и на машине Турчинской поехали к ней домой. Всю дорогу она причитала, проклиная китайцев, вообще всех восточных людей и тот день, когда они появились в нашем городе.
* * *
Александр Федорович лежал на кровати и смотрел в потолок. Он пребывал в состоянии депрессии, ничего не хотел делать, ни с кем не желал разговаривать, но Зойка была прекрасным психологом, ну или, правильнее сказать, психотерапевтом.
Ей удалось вытянуть из Турчинского реальную картину случившегося, до этого жена не знала, что произошло на самом деле, а мы с Зойкой предполагали, что Александру Федоровичу вкололи чего-то из той дряни, которой Лим заполнил город. Интересно, а зависимость возникает с одного раза?
Турчинский стоял во главе крупного предприятия, торгующего компьютерной техникой. В головном офисе фирмы, владеющей несколькими магазинами в разных частях города, имелся демонстрационный зал, где время от времени устраивались презентации новых моделей. В том же самом месте, на Лиговском проспекте, имелись складские помещения довольно внушительных размеров, гарантийная мастерская и кабинеты руководства фирмы.
Позавчера, к большому удивлению секретарши Турчинского и охраны, не предупрежденных заранее, к флигелю стали подъезжать машины с партнерами фирмы, которые обычно появлялись на ее презентациях. Все они получили совершенно одинаковые красочные приглашения.
При виде первого посетителя, которого охранники знали в лицо, и по предъявлении им приглашения парни на входе пропустили господина с помощником, решив, что их, наверное, забыли оповестить. На всякий случай позвонили снизу секретарше Турчинского, которая удивилась не меньше охраны. Но тут прибыли еще два посетителя, опять же частые гости фирмы. Их также проводили в демонстрационный зал.
А секретарша тем временем бросилась на поиски шефа. Его машина стояла во дворе, никто не видел, чтобы он выходил из здания, но в кабинете его не оказалось. Секретарша не на шутку всполошилась, подключила к поискам одного охранника, потому что трое других, дежуривших в здании, были заняты со все прибывающими и прибывающими посетителями. Сотрудники фирмы спешно сбегали в ближайший магазин, нарезали бутерброды, подавали напитки, всем своим видом демонстрируя, что гостей ждали, правда, про себя на чем свет стоит кляли шефа, их не предупредившего. Да они и не знали в связи с чем устроена эта презентация. В приглашениях значилось: «Нечто весьма любопытное, что доставит вам удовольствие».
Секретарша думала: кто готовил эти приглашения? Она сама ни с кем не связывалась, а обычно именно она передавала задание сотруднику из группы компьютерной графики. Сотрудники этой группы тоже ничего не знали. Что за тайна такая?
Народ, собравшийся в демонстрационном зале, уже начинал нервничать. Все были люди деловые, лишним временем не располагали никогда, да и поняли по поведению сотрудников Турчинского, что что-то не так. Стали задавать вопросы, кое-кто из прибывших уже двинулся к выходу. В этот момент один из гостей вспомнил, что во время предыдущей презентации забыл в офисе Турчинского шляпу.
Секретарша бросилась к огромному шкафу-купе, установленному в углу демонстрационного зала, куда гости обычно вешали одежду и складывали шляпы (но позавчера было тепло и все приехали просто в костюмах), отодвинула створку и обомлела. Потом издала вопль ужаса.
В шкафу с кляпом во рту сидел абсолютно голый Турчинский, связанный по рукам и ногам, и дико вращал глазами. Его детородный орган, как я уже говорила, был выкрашен ярко-красной краской и приковывал к себе внимание.
Гости, приглашенные на презентацию, сгрудились вокруг шкафа. Послышались сдержанные смешки. Большинство, конечно, поняли, что это не шутка Турчинского, но дело было сделано. Его видели все. Александр Федорович не представлял, как в дальнейшем будет смотреть людям в глаза.
Партнеры быстро разъехались, секретарша вызвала милицию и врача. Позавчерашний день Александр Федорович провел в больнице, где его пытались отмыть, а также отвечал на вопросы следователя.
Но рассказать он фактически ничего не мог.
Он помнил, как вышел из кабинета в туалет, расположенный сразу за демонстрационным залом. В туалете, в соседней кабинке, кто-то был. Когда Александр Федорович вышел, к нему в одно мгновение подскочили сзади – и в шею воткнулась тончайшая игла. Очнулся он довольно быстро, но уже в шкафу в описанном состоянии. Слышал все, что говорилось в помещении. Поняв, что все партнеры приехали на какую-то презентацию, он молился только об одном: чтобы никто не полез в шкаф. Надежда была на теплую погоду. Но не повезло…
Ни Турчинский, ни охрана не представляли, как кто-то посторонний мог незаметно проникнуть в здание и засесть в кабинке туалета. А потом так же незаметно выйти?
– На складе мог скрываться? – спросила Зойка.
Александр Федорович пожал плечами.
– А если проникли заранее, а в нужный день переместились в туалет? – не отставала Зойка.
Турчинский опять вяло пожал плечами.
Насколько я поняла, он пребывал в состоянии депрессии не от укола – он считал, что его бизнесу пришел конец. Он не представлял, как в дальнейшем поведут себя с ним его партнеры. А ведь на эту треклятую презентацию собрались все, с кем он работал. Все видели его позор.
– Ты хоть напился вчера-позавчера? – посмотрела на Турчинского Зойка.
– Он не пьет, – ответила вместо Александра Федоровича его жена. – Ему нельзя. Лучше бы пил, честно говоря, – вздохнула женщина.
Зойка на мгновение задумалась, а потом в приказном порядке велела нам с супругой Александра Федоровича покинуть спальню, в которой мы сидели до сих пор. Сам Турчинский возлежал на большой двуспальной кровати.
Я подхватила женщину под локоток, переглянулась с Зойкой, и мы с Турчинской отправились на кухню. Это мое любимое место в каждом доме.
– Она ему поможет? – с надеждой спросила меня Рита.
– Она сделает все, что в ее силах. Вы же знаете, – изобразила я легкую улыбку и с вожделением посмотрела на коробку датского печенья, стоявшую открытой на столе.
