Шторм давно сломал мачту, сорвал парус и утащил куда-то в
низкие тучи. Двое мореходов сперва пытались грести, но тяжёлые волны
выхватывали вёсла из рук, да и силы кончились быстро – ведь старшему из гребцов
едва минуло десять зим, а младшему и того менее – восемь. Это были Агнар и
Гейррёд, сыновья Храудунга, одного из самых знаменитых вождей Северных Стран.
Буря уносила их лодку от родного берега прочь. Братья едва успевали вычерпывать
холодную воду, хлеставшую через борта.
– Держись, Гейррёд! – крикнул старший брат
младшему. – Мы же викинги! Дымные очаги и тёплые постели – это не для
мужчин!
Агнар был доброго и весёлого нрава: все ждали, что он
сделается хорошим вождём, справедливым и щедрым. Отцовские воины охотно пойдут
за ним, когда он подрастёт.
Гейррёд отвечал:
– Пусть другие плачут или просят пощады.
Судьба младшего сына – всё в жизни добывать самому, и
богатство, и славу, и преданную дружину. Что ж, Гейррёд обещал стать
замечательным воином. Кровавое Копьё – вот что значило его имя.
Двое промокших мальчишек упрямо сражались с волнами,
чувствуя, как понемногу стынет кровь в жилах, как ледяной ветер высасывает
последние силы… Они были сыновьями вождя. Они хотели стать викингами. Они не
привыкли сдаваться.
Наконец, уже в ночной тьме, впереди заревел прибой,
ощерились белые буруны. Братья отчаянно вцепились в обледенелые борта,
предчувствуя гибель. Но вот диво: откуда-то из темноты вдруг громко закаркали
два ворона, и вздыбившаяся волна подхватила лодку, пронесла над оскаленными
клыками камней и вышвырнула на незнакомую сушу. Обоим показалось, что это была
не простая волна. Поспешно выскочили сыновья Храудунга на скрипучий песок и –
новое диво – тотчас встретили старика.
Был у него синий плащ, гулко хлопавший на стылом ветру, и
широкополая шляпа, низко надвинутая на единственный глаз. Он привёл неудачливых
рыбаков к себе в дом и велел старухе раздуть пожарче огонь, чтобы обсушить и
согреть нежданных гостей. А поскольку осенние шторма длятся подолгу, до самого
снега, делать нечего – остались они в том доме зимовать.
Многому научили братьев старик со старухой. И так вышло, что
Агнар привязался больше к хозяйке, а Гейррёд – к хозяину. Когда же наступила
весна, старик дал детям вождя хорошую новую лодку, и, как по волшебству,
немедля задул попутный ветер. Стали прощаться. Старик отозвал Гейррёда в
сторону:
– Ты понравился мне. Знай же, что ты был гостем Одина,
Отца Богов и Людей. Знай ещё: я помогу тебе стать знаменитым вождём, таким же,
как твой отец.
Быстро принёс ветер лодку к родному берегу. Вот показались
впереди горы, замаячили в морском тумане знакомые утёсы возле устья фиорда.
Гейррёд первым выскочил на отцовскую пристань, на просмолённые дубовые брёвна…
и вдруг оттолкнул лодку с братом прочь, крикнув:
– Плыви теперь туда, откуда не возвращаются!
Вот так понял он милость Одина и обещание сделать его
вождём. Агнара унесло течением обратно в море, потому что в лодке не было
вёсел, и никто не заметил его в тумане и не явился на помощь. А вероломный брат
как ни в чём не бывало зашагал ко двору Храудунга.
Люди узнали Гейррёда и приняли его с радостью. Оказывается,
его отец умер зимой, и вот Гейррёда посадили на почётное место в доме и назвали
вождём.
– Он сын хорошего отца, – промолвили старые,
покрытые шрамами воины и по обычаю ударили мечами в щиты. – Старший брат
не вернулся, но и в младшем добрая кровь!
Возмужал Гейррёд и сделался прославленным викингом: говорят,
была ему удача во всём. Но, знать, грызла всё-таки его совесть – женившись,
назвал сына Агнаром, по брату. Так прошло много зим…
И вот однажды воины привели к Гейррёду незнакомца,
схваченного у ограды двора.
– Колдун забрёл в твои земли, вождь, – сказали
они. – Ни один пёс на него не лает, даже самый свирепый!
У гостя была длинная седая борода, синий плащ на плечах и
широкополая войлочная шляпа, низко надвинутая на единственный глаз. Не узнал
Гейррёд своего воспитателя, слишком много времени миновало.
– Свяжите-ка ему руки, чтобы не мог колдовать, –
приказал он воинам и обратился к седобородому: – А ну отвечай, кто ты таков? И
кто тебя подослал?
У Гейррёда было немало врагов, а в те времена враждующие
вожди часто подсылали один к другому злых колдунов – навести порчу, отнять
удачу, погубить урожай.
– У меня много имён, – ответствовал
незнакомец. – Иногда меня называют Гримниром – Скрывшим Лицо…
Голос его показался Гейррёду смутно знакомым. Но пленник
замолк и ничего больше не захотел говорить.
– Посадите его на пол меж двух очагов, – велел
тогда Гейррёд. – И пусть там сидит, пока не изжарится или не станет
разговорчивее!
Так и было сделано с Гримниром: восемь ночей сидел он между
огнями. Одежда на нём прогорела до дыр и волосы скрутило жаром, а нутро
ссохлось от жажды. Иные не верят, что Отец Богов мог быть схвачен смертными и
не сумел уйти из пут с помощью волшебных заклятий; должно быть, ни разу не
пробовали эти Люди творить заклинания со связанными руками, да ещё когда нет
вблизи ни капли воды…
А Гейррёд смотрел на его муки, потягивая вкусное пиво.
Но на девятый вечер вернулся сын вождя Агнар, ходивший с
воинами в море. Было ему тогда десять зим, почти столько же, сколько его отцу
когда-то, когда пришла для него пора испытания. Увидел Агнар связанного,
измученного старика, услышал, что произошло в доме, – и тотчас подбежал к
Гримниру с полным рогом питья:
– Плохо поступает отец, пытая безвинного человека!
И затоптал огонь, подобравшийся к гостю так близко, что уже
тлел его плащ. Вот когда только разомкнул уста Гримнир и стал говорить, и никто
не мог двинуться с места, пока звучал голос Одина, Отца Богов и Людей. Он
сказал:
– Счастлив ты будешь, Агнар, племянник Агнара и сын
Гейррёда, потому что Бог Воинов желает тебе добра. Скоро ты станешь вождём и
повелителем могучей дружины. Никто ещё не получал за глоток воды подобной
награды…
И долго ещё говорил Отец Богов, потому что вернулась к нему
божественная сила, и огонь не смел больше приблизиться. Поведал он Агнару об
Асгарде – славной небесной стране, о чертогах Богов и о блещущей золотом
Вальхалле, обители героев, не осквернённых пороком. Рассказал о валькириях, о
Мировом Древе и о волке по кличке Обман, бегущем за Солнцем. Открыл сыну
конунга прошлое девяти древних миров и будущее Богов и Людей. И наконец вновь
повернулся к конунгу и назвал своё имя:
– Не в меру ты, Гейррёд, пьёшь на пирах, помутился твой
разум. Много у меня имён, но Одином зовут меня Люди.
Тогда только упала с глаз Гейррёда мутная пелена, понял он,
кого предал на муку. В ужасе вскочил вождь с хозяйского места, думая оградить
Одина от огня… но соскользнул наземь меч, что он держал на коленях, упал вниз
рукоятью – споткнулся хмельной Гейррёд и рухнул грудью на остриё. Один же
произнёс ещё одно заклинание и исчез, а Агнара вскоре избрали вождём, и
говорят, что он правил долго и славно – ибо наградил его Всеотец не только
удачей и властью, как Гейррёда, но и высшей мудростью, заповедными знаниями обо
всех девяти мирах. Говорят также, что у Агнара были дочери и сыновья, и он
многое им рассказал, чтобы сохранить драгоценную мудрость. Ибо память живёт
дольше смертных Людей, дольше стального оружия, дольше золота и серебра,
зарытого в Землю…
