Решили Асы полакомиться. Набрали сухого хвороста, развели
костёр, а когда дрова прогорели, нарезали лучшие куски мяса – окорока и лопатки
– и положили между раскалёнными камнями поджариваться.
Спустя время голодному Локи подумалось, что, верно, уже
готова еда; раскидал костёр и увидел – лежит мясо между дымящимися камнями
холодное и сырое, словно и не коснулся его жар. Удивились Асы, сгребли побольше
углей в середину, решили ещё подождать. Тут уж у Локи голова пошла кругом и
живот прилип к спине – еле вытерпел срок, наконец снова раскидал угли… как
прежде, холодное и сырое лежало мясо в камнях и не думало жариться.
– Что же это значит? – спросил тогда Хёнир.
– А вот что, – раздался чей-то насмешливый голос
над их головами. – Я здесь хозяин, и по моей воле не жарится ваша еда.
Подняли Асы глаза и увидели громадного орла.
– Я знаю тебя, – сказал тогда Один. – Ты
Тьяцци, Великан в обличье орла. Это верно, что ты здесь хозяин, ведь Утгард
отсюда недалеко. Как бы сделать, чтобы ты разрешил нам поесть?
– Сырого мяса у меня вдосталь, – ответил
орёл, – а вот жареного я давненько не пробовал. Обещайте досыта меня
накормить, а я, так и быть, позволю огню приготовить ваш ужин.
– Что ж, угощайся, – сказал Один Великану. И
тотчас мясо зашипело между камнями, покрылось корочкой и запахло так вкусно,
что Локи затопал ногами и замотал головой. Тут орёл сел вместе с Асами у костра
и, едва отодвинули угли, принялся за бычьи окорока и лопатки. Увидел Локи, как
проворно начали исчезать в его клюве самые лакомые куски – не вытерпел, схватил
большую палку и что было силы ударил орла. Орёл от удара встрепенулся и
взлетел, и вот диво – палка накрепко пристала к его спине, а руки Локи – к
палке. Повернул голову Тьяцци-орёл и усмехнулся, глядя на вероломного Аса. И
полетел не спеша, на такой высоте, чтобы ноги Локи тащились по скалам и осыпям,
а потом – по деревьям, когда начался лес. Никак не мог Локи освободиться: камни
и острые сучья в клочки разодрали на нём одежду и обувь, изранили тело, а руки
готовы были оторваться от плеч. Локи кричал от боли и страха, пока не охрип,
потом слёзы полились из глаз. Забыл Локи всю свою заносчивость, стал умолять
орла о пощаде, сулить выкуп за свою жизнь.
– Не бывать тебе на свободе, обидчик, – сказал
наконец Тьяцци, – разве что поклянешься выманить мне из Асгарда Идунн с её
молодильными яблоками. Я становлюсь стар и не хочу умереть, пока не выдам замуж
дочь…
Исцарапанный Локи тотчас же согласился:
– Клянусь бортом корабля Скидбладнира, хребтом коня
Слейпнира и лезвием меча-самосека, что выманю тебе Идунн, и поступай с нею как
хочешь, только выпусти меня поскорее!..
– Добро, – молвил орёл, и палка отстала от его
спины, а руки Локи – от палки. Свалился Локи на серые камни и долго лежал, охая
и жалуясь на судьбу, потом кое-как поднялся и, хромая, поплёлся назад, туда,
где сидели два Аса. И порадовал ли его кусок остывшего жаркого, что приберёг
ему Хёнир, – земные Люди не знают. Известно лишь, что Локи никому не
рассказывал о своём уговоре с орлом. И больше в тот раз ничего не случилось с
троими Богами до самого возвращения домой.
Молодильные яблоки вправду росли в саду у Асиньи Идунн, и
Боги, чувствуя приближение старости, приходили к ней и отведывали чудесных
плодов. Вот почему Один всегда оставался седобородым мужем, но никак не дряхлым
стариком, Тор – могучим воином в самой середине жизни, а все Асиньи –
прекрасными юными жёнами. Идунн была замужем за Асом по имени Браги; этот Браги
родился в Мидгарде, среди смертных Людей, но ему первому среди них довелось
вкусить мёда поэзии, стал он величайшим на всей Земле скальдом – и был взят в
мир Асов и введен в их род, стал Богом поэтов.
Однажды утром Локи заглянул в сад, где Идунн ухаживала за
яблонями:
– Пойдём со мной в лес, я нашёл там яблоки, которые
наверняка тебя удивят. Да захвати корзиночку этих, чтобы сравнить!
Доверчивая Идунн сорвала несколько яблок и вышла вместе с
Локи за ворота Асгарда, расспрашивая дорогой, что за удивительные плоды
попались ему в лесу. Но только вступили они в лес и вышли на поляну, где, по
словам Локи, росли дикие яблони – пал с неба Великан Тьяцци в оперенье орла,
схватил Идунн в огромные когти и мигом унёс в Утгард, на север, в окутанные
туманом снежные горы.
Асы не сразу заметили исчезновение Идунн: Богам и Богиням
нередко случалось путешествовать, надолго уезжая из дому. Даже Браги, вещий
поэт, не понял сперва, что Идунн пропала. А Локи, понятно, молчал.
Но прошло время, и Асы увидели – случилась беда. Яблони
Идунн соскучились по хозяйке и, как ни поливали их Боги, совсем перестали
плодоносить. Начали Асы седеть и стареть, стали покрывать их лица морщины, а
могущество – ослабевать. Тут собрались они на тинг и вместе припомнили, когда и
с кем последний раз видели Идунн:
– Это Локи увёл её из Асгарда, и она не вернулась!
Немедля поймали и привели на тинг Локи. Начал он отпираться,
мол, не поймёт, о чём речь, но глаза бегали. Пригрозили ему Асы, что не посмотрят
даже на кровное побратимство:
– Из-за тебя мы опять попали в беду, так что держись,
если не выдумаешь, как спасти Идунн и всех нас!
А Тор молча взялся за рукоять молота-молнии, и, говорят,
это-то напугало Локи больше, чем все смертные муки, которыми ему угрожали. А
впрочем, другим Людям кажется, всё дело в том, что красавец Локи и сам начал
стариться и седеть, как другие, а стало быть, ни одна женщина, кроме верной
Сигюн, скоро не захочет на него смотреть… Как бы то ни было – струсил Локи и
обещал, что вызволит Идунн из плена, если только Богини одолжат ему соколиное
оперение. Асиньи тотчас его принесли. Надел Локи быстрые крылья и во весь дух
понёсся на север.
Промелькнули фиорды, забитые льдами, прибрежный чёрный
песок, на который с шорохом выплёскивается волна; промелькнули горные снежники
и поля бурого камня, вытекшего когда-то из-под земли жидким огнём. И вот
наконец Страна Великанов и дом исполина Тьяцци, вот Идунн, грустящая на пороге.
Локи сразу увидел, что Идунн была дома одна – Тьяцци с его
дочерью Скади уплыли в море на лодке, ловить рыбу на ужин. Не стал Локи терять
времени даром – тотчас превратил Идунн в лесной орех, взял его осторожно в
когти и помчался домой.
Тьяцци же, возвратившись, немедля хватился пленницы; а
поскольку этому Великану была ведома древняя мудрость, он скоро понял, какой
такой сокол мелькнул над его лодкой, когда он и Скади выгружали на берег улов.
Поспешно надел Тьяцци своё орлиное оперение:
– Это Асы, дочь, выкрали у нас Идунн. И ты должна
будешь отомстить, если со мной что-то случится.
И кинулся в погоню за Локи – только ветер свистел в огромных
крыльях.
Долго мчались сокол и орёл – над морем и над горами, над
каменными равнинами и вдоль извилистых ущелий фиордов, в морозной солнечной
вышине и в тумане, что поднимался с клокочущих горячих озёр. Но вот наконец и
Асгард; и Асы, увидев мчащихся птиц, выбежали за стены с ворохом стружек. Локи
без сил свалился им прямо под ноги, а Браги подхватил лесной орех, выпавший из
соколиных когтей, и мгновением позже целовал заплаканную Идунн. Асы тем
временем подожгли стружки – и Тьяцци, не в силах остановиться, влетел прямо в
огонь. Вспыхнули и сгорели орлиные перья, и Тьяцци вынужден был принять свой
истинный облик. Подоспевшие Асы схватились с ним, и Тор поразил его насмерть.
