– Эй, Хрунгнир! – крикнул он, приложив ладони ко
рту. – Не поможет тебе эта гора, которую ты так высоко держишь! Тор видел
тебя! Он приближается под землёй, чтобы напасть на тебя снизу!
Хрунгнир тотчас бросил щит себе под ноги и вскочил на него,
радуясь, что обманул Бога Грозы. И тут полоснули близкие молнии, оглушительно
ударил гром. Разорвались тучи – и Великаны увидели Тора, летевшего на
колеснице. Клубились на ветру его волосы, развевалась огненная борода, пламя
полыхало в глазах… Говорят, Мёккуркальви попятился за спину Хрунгнира и от ужаса
промочил штаны. А вот Хрунгнир был хоть и глуп, зато не труслив. Вскинул он
боевое точило и что было силы метнул навстречу Тору, навстречу его страшному
молоту. Столкнулось оно с молнией – и разлетелось на части. Рассыпались осколки
по всей Стране Великанов и даже по Срединному Миру – каждый может найти куски
кремнёвых скал, раскиданные по земле, и убедиться, что в рассказе о поединке
нет ни одного слова вранья…
Разлетелось точило, не остановив безжалостной молнии, –
грянул Мьйолльнир в каменный лоб Хрунгнира и раскрошил ему череп. Но и Тор
зашатался на колеснице: попал в него всё-таки осколок точила, вонзился в
славную голову Аса. Рухнул наземь Top-победитель… упал рядом с ним Хрунгнир, и
одна его нога оказалась на горле у Бога Грозы. И настолько тяжелой была нога
сильнейшего из Великанов, что раненый Тор не мог шевельнуться под ней,
едва-едва только дышал…
И не видел сын Одина, как Тьяльви бесстрашно кинулся ему на
выручку, заслонил от глиняного исполина: тот, как все трусы, горазд был топтать
врага, сбитого с ног. Девяти поприщ ростом был Мёккуркальви и трёх поприщ в
обхвате – но не смог справиться с отважным маленьким Тьяльви. Пришлось ему без
всякой славы погибнуть, рассыпаться глиняным прахом. До сих пор находят Люди в
земле остатки того праха. И до сих пор Мёккуркальви вредит Людям трусливо,
исподтишка, причиняя оползни после дождей…
Одолев помощника Хрунгнира, Тьяльви сразу бросился к Тору,
хотел снять с его шеи тяжёлую каменную ногу – и не сумел. Тьяльви очень боялся,
как бы не подоспели вероломные Турсы и не добили беспомощного Бога Грозы. Он
видел, как они выглядывали из-за ледяных гор, и хотел звать всех Асов на
помощь, но те уже мчались из Асгарда: Один на Слейпнире, Фрейр на вепре Золотая
Щетинка, Ньёрд и Тюр – на корабле Скидбладнире. Все вместе обступили они
лежащего Тора, дружно взялись за обломок горы… и не хватило сил у могучих
Богов, как они ни старались!
В тревоге стали советоваться славные Асы, как бы им оградить
Тора от мести злых Великанов… И тут загудела земля от чьих-то шагов, как прежде
гудела только под ногами самого Повелителя Грома. Оглянулись Боги и замерли от
удивления: бежал к ним из Асгарда незнакомый юноша, лицом и статью похожий на
Тора. Подбежав, он схватил ногу Хрунгнира и отшвырнул её, как соломинку.
– Жаль, отец, я пришёл слишком поздно и не поспел к
поединку! – сказал юный Ас, помогая Тору подняться. – Я загнал бы
старого Хрунгнира в Хель кулаком, если бы ты мне только позволил!
– Магни, сынок, – сказал Тор и обнял его. –
Теперь я вижу, что из тебя получится воин…
Магни поднял молот Мьйолльнир с земли, и было видно, что он
сумел бы с ним справиться. Магни исполнилось тогда всего три ночи от роду, но в
детских глазах мерцала древняя мудрость. Каким же станет этот Ас, когда войдёт
в полную силу?
– Возьми коня Золотую Гриву, ты заслужил, – сказал
Тор. Но Один нахмурился:
– Не ты ставил в заклад свою голову, не тебе и
распоряжаться добычей. И следует ли дарить таких добрых коней сыновьям
Великанш, рождённым на стороне?
– Где была бы твоя одноглазая голова, если бы не Магни
и я? – сказал Тор. – А кроме того, моя мать Земля тоже не была тебе
законной женой, хоть теперь её и почитают как Асинью. Пусть конь Гулльфакси
достанется тому, кого сам изберёт. Это будет по справедливости.
С таким приговором согласились все Асы. Открыли двери
конюшни и выпустили Гулльфакси – он так и стоял там, непоенный и голодный. И
сказывают, будто он испуганно покосился на Одина, из-за которого натерпелся
беды, и тотчас подошёл к Магни, потянулся к нему, прося защиты и ласки…
А когда Тор взошёл на колесницу и Боги двинулись в обратный
путь, на широкой пустоши всюду по их следам начали распускаться крохотные
цветы.
Заклинания Гроа
Вот так Тор вернулся в Асгард. И долго отлёживался дома, под
присмотром Сив, Трюд и Ярнсаксы. Говорят, Один сам вырезал на палочке могучие
руны, унимающие боль. А Тьяльви и сыновья, взяв коня Гулльфакси и колесницу,
всё это время без отдыха странствовали по Вселенной – искали лекарство для Бога
Грозы. Такое, чтобы сумело извлечь острый осколок точила, засевший у него в
голове.
Объехали юноши все владения Асов, побывали у Альвов –
светлых и тёмных…
– Куда же теперь? – спросил Улль однажды под утро,
остановив козлов на развилке дороги. – К Ванам в Ванахейм? Или к Карликам?
Или, может быть, в Тёмный Мир Нифльхель, расспрашивать мёртвых?
– К Людям, – сказал Магни и повернул Гулльфакси на
тропу, ведущую в Мидгард.
И первой, кого юные Асы встретили в Мидгарде, была провидица
Гроа. Одиноко сидела она на берегу притихшего озера и роняла в воду горькие
слёзы, а из воды вырастали прозрачные пряди тумана, окутывая громоздящиеся
валуны… Вполголоса пела Гроа печальную песню о любимом муже – Аурвандиле
Смелом, затерявшемся где-то на далёких дорогах, где даже ей, вещей, нелегко
было его разглядеть… И утренняя звезда лила с Неба мерцающий свет, словно бы
отвечая.
Юные Боги вежливо стояли поодаль, пока не смолкла песня, а
потом окликнули провидицу:
– Славься, Гроа! Не поможешь ли вытащить осколок точила
у Тора из головы?
Гроа не пришлось уговаривать долго. Конечно, она рада была
помочь Богу Грозы, с которым её муж нередко странствовал вместе. Быстро
домчалась в Асгард стремительная колесница, и Гроа склонилась над Повелителем
Молний. Тор не стал жаловаться, но она сама видела, как ему плохо – не шло
наружу точило, не зарастала рана, обожжённая ядом…
Мудрая женщина хранила в памяти множество песен, множество
волшебных заклятий – даже больше, чем Асиньи. Умела остановить бегущую кровь,
послать исцеляющий сон и утихомирить лютую боль. Стала Гроа пробовать заклятья
одно за другим и наконец добралась до самых древних, столь же древних, как
камни, из которых создано было точило. Искусно сплетала она волшебные слова,
вдохновенно нанизывая их, словно драгоценные бусины, а Асы и Асиньи стояли
вокруг молча, не смея проронить ни звука.
И наконец Тор почувствовал, как стихла мучительная боль, а
камень в голове начал шататься. Захотелось ему обрадовать Гроа, отплатить
добром за добро.
– Как твой муж, провидица? – сказал он ей. –
Наверное, уже вернулся домой?
– Лучше не спрашивай, – вновь заплакала
Гроа. – Сколько зим я жду своего Аурвандиля и всюду ищу, наверное, он
погиб и больше не вернётся ко мне, к нашим детям, Амлоди и Свипдагу…
