– А ты помолчи, сын Трэля и Тир, пока я не превратил
тебя в лягушонка, – ощерился родитель чудовищ. – Невелик будет тебе
прибыток, если начнёшь браниться со мной!
Слуга попятился прочь, а Локи вошёл в дом и злорадно
отметил, что Асы и Асиньи, только что весело беседовавшие за столом, разом
смолкли и повернулись к нему.
– Славься, день, славьтесь, сыны дня! –
приветствовал их Локи. Никто не откликнулся, и красавец Ас обвёл палату
насмешливым взором: – Или нет среди вас, побратимы, такого, кто поднёс бы мне доброго
мёда? Или иссякло ваше гостеприимство, жители Асгарда? Зовите меня за стол или
уж гоните наружу, в ночную тьму!
Браги, покровитель поэтов, нехотя молвил:
– Ты сам во всём виноват, зачинщик раздоров. Зря ты
пришёл сюда снова. Такому, как ты, нет места на священном пиру!
Локи воскликнул с видом несправедливо обиженного:
– И ты спокойно слушаешь это, Отец Богов и Людей? Или
позабыл, как мы смешивали кровь, вступая в родство? А ведь ты тогда говорил –
никому из названных братьев не гоже лакомиться пивом, пока не поднесут и
другому!
– Видар, сын, уступи ему место, – сумрачно
проговорил хозяин Вальхаллы. – Пусть сядет и больше не портит нам пир у
Эгира в доме!
Молчаливый Видар налил Локи полную чашу, и тот поднял её над
огнём, чтобы сбылось пожелание:
– Во здравие Асам и Асиньям! Славьтесь, могучие
Боги! – Помолчал и добавил: – Все, кроме одного – неучтивого Браги…
– Локи, я подарю тебе меч и коня, только не затевай
ссор, – сказал слагатель стихов. – Я добавлю кольцо, лишь не
злословь!
– Меч и коня? – захохотал сын Лаувейи. – Но
где же ты возьмёшь их, домосед? Это воинская добыча, а ты не любишь сражаться.
Ты храбр только здесь, за мирным столом!
– Если бы мы не клялись соблюдать мир, – сказал
Браги, – я показал бы тебе, злой наветник, храбр я или нет.
– Стоит ли вам осыпать бранью друг друга, двум
Асам, – сказала светлоокая Гевьон, та самая, что выпахала своим плугом
датский остров Зеландию. – Неужели мы первый раз забавляемся, сравнивая
мужей, неужели вы разучились шутить?
– Ты-то молчала бы, непостоянная Гевьон! –
повернулся к ней Локи. – Ты готова всякого обнимать, кто подарит тебе
нарядный убор!
– Небольшая беда, если женщина обнимает мужчину, а он
радует её подарком, – вмешался Один. – Не тронь, Локи, вещую деву:
она провидит все судьбы – обрадуешься ли, узнав, что тебе суждено?
Но Локи уже не мог остановиться, даже если бы захотел:
– Кто здесь говорит о судьбах? Ты, одноглазый? А
сколько раз ты даровал победу в бою совсем не тому, кто был достоин? Ты даровал
её трусам!
– Я даровал им земную победу, но в Вальхалле они не
ступали и на порог, – не сдержался Отец Павших. – Зато я не превращал
себя в женщину и не рожал под землёй страшилищ-детей, как ты, муж женовидный!
Локи выплеснул пиво наземь из чаши:
– Тебя самого видели колдующим! Это ты – муж
женовидный!
– Зачем трогать старое, – попробовала усовестить
его мудрая Фригг. Но не тут-то было.
– Молчи, распутная Фригг! – крикнул Локи. –
Скольким ты дарила любовь, пока Один странствовал далеко от Асгарда?
Асинья закрыла руками лицо, не зная, куда себя деть от стыда.
Светлый Бальдр обнял её, укоризненно глядя на Локи.
– Радуйся сыну, пока не сбылось предсказание, –
издевался глумливый насмешник. – Право, хотел бы я, чтобы оно скорее
исполнилось!
– Уймись, Локи, – хмуро посоветовал Ньёрд, хозяин
Лебединой Дороги.
– Сам уймись, Ван, несчастный заложник, – тотчас
оборвал его злокозненный Локи. – Все знают твою распутницу-дочь, жену –
приблудную Великаншу и сына, помешавшегося от любви!
Ньёрд ответил с достоинством:
– Только глупец попрекает любовью. Мой сын Фрейр никогда
не обижал ни пленников, ни беспомощных пленниц. В нём нет никакого изъяна перед
Богами. Такое ли потомство у тебя, злоязычный?
– Фенрир Волк когда-нибудь проглотит Солнце и
Месяц, – сказал Локи. – Вот тогда и поговорим о потомстве. А Хель,
моя дочь, уже скоро получит вашего любимчика Бальдра, ведь его убьют не в
сражении…
– Замолчи! – крикнули разом Хёд и Тюр.
– Что такое? – наклонил красивую голову
Локи. – Ты, безглазый, не видящий перед собою дороги! И ты, однорукий,
укушенный Лунным Псом, моим сыном! Где ты был, когда твою мать целовал
отвратительный Турс?..
Но слепой Хёд перебил его:
– Слышу!.. Слышу колесницу могучего Хлорриди!
И точно – не успел ещё он договорить, когда грохнула дверь,
и плечом к плечу встали посреди палаты два победителя-Аса, сын и отец.
– Смолкни, мерзостный Локи! – сказал сразу же Тор.
Он успел довольно расслышать из-за двери, и широкая ладонь сжимала послушную
рукоять, а голос гремел: – Смолкни, мерзостный Локи! Не то отведаешь молота!
– Ты, Тор… – начал было Локи. – Твоя жена
Сив…
Но Бог Грома шагнул вперёд, и занесённый Мьйолльнир полыхнул
синей зарницей:
– Смолкни, мерзостный Локи!
Тут уж сын Лаувейи стрелой вылетел вон: Тор не из тех, кто
станет тратить время на перебранку, его оружие – молот, а не язвительные слова.
И, говорят, Боги возобновили прерванный пир, и никто более не мешал им
веселиться в доме у Эгира. И ещё говорят – с тех пор они каждое лето собираются
на священный пир у Хозяина подводных глубин. Вот за что скальды зовут иногда
Эгира – Пивоваром. Иные же утверждают, что Эгир левша. И оттого-то, когда он
варит в своём волшебном котле океанские бури и потом выплёскивает их в полёт,
они крутятся противосолонь…
А Локи выгнали из Асгарда, запретив возвращаться.
Скрюмир
Однажды Тор вместе с Тьяльви и Рёсквой-Резвушкой коротал
дождливую осеннюю ночь на краю Утгарда у лесного костра. Они думали на другой
уже день возвратиться домой и подъели почти все припасы, когда Локи, сын
Лаувейи, изгнанный Ас, вышел к ним из тумана. Боги давно уже не считали
коварного зачинщика распрей своим побратимом, но у промокшего и голодного Локи
был до того жалкий вид, что отходчивый Бог Грозы невольно смягчился:
– Садись к огню, оскорбитель Богинь, поешь да
обогрейся. Заодно и расскажешь нам, что нового слышно.
Локи не заставил себя долго упрашивать и с таким прожорством
взялся за остатки еды, что даже Тор мог бы ему позавидовать, если бы чувство
зависти было ведомо Метателю Молний.
– В Утгарде объявился могучий волшебник, – наконец
насытившись, поведал былой обманщик Богов. – Говорят, он собрал к себе
множество Великанов и сулится вести их походом на Асгард, добывать сокровища
Асов и прекрасных Богинь в жёны самым отважным… Никто не знает его имени, я сам
слыхал только прозвание – Утгардалоки…
