Люди поняли: этот Огонь не должен угаснуть. Переходя в новый
дом, его непременно брали с собой. Так доставался он внукам от дедов и был не
простым пламенем, суетящимся в расколотых дровах. Ему показывали новорожденных,
чтобы Огонь узнал новую душу и не отказался беречь и холить дитя. Свахи
протягивали ладони к Огню, прося его покровительства. Невеста, входя к мужу в
дом, первым долгом кланялась очагу и бросала в него три своих волоска. А когда
доводилось идти назад с похорон, все старались без промедления заглянуть в
хлебную квашню и коснуться рукой очага. Так очищались от прикосновения смерти,
не пускали беду через порог.
В начале времён Люди мыслили свои души подобными душам птиц,
рыб и зверей. Ощутив, что жизнь на излёте, начинал гадать человек:
– Кем предстоит мне родиться? Оленем, вепрем, малым
воробушком, юркой уклейкой?
Тогда умерших хоронили в земле и клали набок свернувшимся,
как дитя в материнской утробе. Верили Люди: Земля всех родила, она подарит
новую жизнь. Позже открылись деяния славных Богов, забрезжило таинство Неба.
Стали Люди поручать мёртвых Огню, да не простому – добытому, как когда-то огонь
человеческой жизни, из двух трущихся деревяшек. Его так и называли – живым.
Теперь Люди не удивлялись глазам Неба, горящим огням звёзд. Это были глаза
умерших дедов и прадедов, приглядывающих за роднёй.
Беда
Поистине то было счастливое утро Богов и Людей. Ещё не
восстало меж ними неодолимых стен, не легло великих обид и неправд, и небеса
стояли открытыми, слушая людские молитвы. Стоило женщинам в жаркие дни
совершить чародейство – воздеть над головами чары с водой, призывая
замешкавшийся дождь, или полить кормилицу-Землю из двойных кубков без донца –
тут как тут на резвых конях являлся Перун, пригонял облачные стада, раскатисто
хлопал громовым бичом, щедро доил своих коров на поля.
Но вот пришёл срок одному созвездию передавать главенство
другому. Ни Боги, ни Люди не знали ещё, как опасно это сумежное, ничейное
время, время-безвременье, когда всякое чудо возможно – и доброе, и дурное.
Однажды Солнце-Даждьбог с братом Перуном вместе
путешествовали в Исподней Стране, оставив Землю наслаждаться ночным покоем. И
вот тут из-за края Вселенной, из немыслимых чужедальних миров явила себя тёмная
звезда без лучей, с длинным кровавым хвостом. Ярко вспыхнула – и прянула вниз!
Не иначе, насмерть сразила бы крепко спавшую Землю –
муж-Небо поспел на подмогу: заслонил любимую, закрыл собой, принял жестокий
удар. Но совсем отвести беду не сумел. Над всей Землёй пронеслось хвостатое
чудище, сжигая леса страшным, невиданным доселе пожаром, и наконец грянуло
оземь где-то у дальнего края, больно ударило, обожгло, и Мировое Древо со
стоном вздрогнуло от корней до макушки, высящейся над светлым ирием…
…Братья-Боги едва не загнали борзых коней, летя на восточный
край Океана. Когда же пересекла его лодья, влекомая белыми лебедями, и крылатые
жеребцы снова взвились – Даждьбог в ужасе закрыл руками лицо и ещё много дней
не смел глянуть вниз светло и ясно, как прежде. Ибо поперёк всей Земли
протянулась обезображенная, мёртвая полоса, и там в чёрном дыму метался
перепуганный, ничего не понимающий Огонь. А из ран Неба потоками хлестала
наземь вода, затопляя низины, губя и смывая всё, что уцелело в пожаре…
Молодые Боги раздумывали недолго: кинулись спасать мать и
отца. Спасать свой мир, покуда он снова не стал бесформенным комком, каким был
до рождения. Перевязывали раны Неба белыми полосами облаков, влажными пеленами
туманов. Успокаивали Огонь. Зажигали радугу над немногими выжившими Людьми,
указывали дорогу к спасению…
Братья-Боги совсем не заглядывали в ирий и ведать не ведали,
какая тревога поселилась в доме Матери Лады. Когда упала чужая звезда, юная
Богиня Весны была внизу, на Земле. И не вернулась домой ни поутру, ни после.
Птицы, вестницы Лады, не сумели найти Бога Грозы в густых тучах гари и пыли,
носившихся меж Землёю и Небом. Но, видно, так уж была когда-то выпрядена для
самого Перуна льняная нитка судьбы. Летя на взмыленных жеребцах над потопом, он
разглядел далеко внизу, под собою, среди вздувшихся волн, почти залитый
островок. А на островке – девушку в знакомом светло-зелёном наряде и жмущихся
подле неё осиротелых лесных малышей: волчат, оленят, малых птенчиков из
размётанных гнёзд. Конечно, Богиня бросить их не могла.
Сын Неба направил коней вниз, к самой воде:
– А ну, живей полезайте!
И сам поднял на колесницу заплаканную, перемазанную Богиню
Весны. И вот диво: лишь только взмахнули крылами могучие скакуны, Леля вытерла
слёзы, отряхнула волосы и рубаху – и вмиг осыпалась грязь и улетела по ветру, а
растрёпанная коса легла шелковиночка к шелковиночке. Вот с тех пор и ведётся:
весною – ведро воды, ложка грязи. А осенью наоборот: воды – ложка, грязи –
ведро…
Улыбнулась Леля – и Даждьбог послал в ответ тонкий солнечный
луч, разрубил, как мечом, клубившуюся мглу… и тоже, видно, поверил, что будет
всё хорошо.
Бог Грозы привёл колесницу в ирий и с рук на руки передал
дочку Матери Ладе. А лесных малышей выпустил в густую траву, на ветви всегда
зелёного Древа:
– Играйте-ка здесь… ещё вам не время рождаться.
И наконец братья возмогли перевести дух, вытереть пот,
разогнать смрадные тучи. Посмотреть, что же осталось.
Вот тогда и увидели у дальней кромки Земли горы, которых не
было раньше, горы, похожие издали на чудовищные облака. Крепко вплавились они в
тело Земли, вросли – захоти, не поднимешь, не выбросишь из Вселенной, не ранив
опять. Осторожно направили Боги к тем горам своих скакунов… Оказалось, горы
были железными. Раскалённые, они успели остыть, и острые вершины дышали
нездешним чёрным морозом, сбережённым где-то внутри, на глазах обрастали снегом
и льдом. Никогда прежде молодые Боги не видывали подобного… Хорошо ещё, большая
часть этих гор провалилась вниз, за край Исподней Страны, от века безжизненной,
и лишь один безобразный хребет осквернял собой лик зелёной Земли. Увидели Боги:
всё живое пятилось от Железных Гор, всё бежало от мертвящего холода – леса,
реки, травы, цветы…
– Неладно это, – нахмурил брови Даждьбог.
Они осторожно объехали Железные Горы и в одной глубокой
пропасти обнаружили путь сквозь Землю, до самого Нижнего Мира. Брошенный камень
летел бы туда двенадцать дней и ночей, но сверкающие колесницы, конечно, были
проворней. Скоро братья оказались в Исподней Стране, впервые миновав западный
Океан-море и лодью, запряжённую птицами. И когда Даждьбог поднял огненный щит,
озаряя половину Вселенной, – они тотчас увидели два существа, отчаянно заслонявшихся
от света, мужчину и женщину, похожих больше на жуткие сны, чем на Людей или на
Богов…
Говорят, тогда-то Перуну в самый первый раз захотелось
взмахом секиры не возжечь жизнь, а истребить.
– Это вы посмели обидеть Небо и Землю?!.. –
прогремел разгневанный Бог Грозы, подлетая на крылатых бурях-конях. Мужчина и
женщина повалились перед ним на колени, трусливо прячась друг за друга:
