– И вам хорошо, и нам, – устало посмотрел на меня Андрей Николаевич. – Но Алена должна раз и навсегда забыть о своих истериках. И не учить всех уму-разуму.
– Средства воздействия не ограничиваются?
– Любые, – расплылся в улыбке Андрей Николаевич. – Но постарайтесь особо не калечить ее.
Я обвела взглядом телохранителей:
– Только не мешать мне, ясно?
По-моему, они были готовы вытянуться по стойке «смирно» и гаркнуть: «Есть!» – но сдержались в связи с присутствием шефа. Андрей Николаевич поинтересовался, не желаю ли я чего-то еще в настоящий момент, я ответила отрицательно, и он в сопровождении извечной пары тронулся в сторону дома, бормоча себе под нос, что хоть завтра он поживет спокойно, одновременно радуясь, что господь не наградил его детьми, дочерьми в частности. Или всевышний так покарал Буйновского за многочисленные грехи?
Мы с Сеней и Ванькой отправились купаться. Отвернувшись от любителей домино, мы подмигнули друг другу и с разбега кинулись в воду.
Вдосталь поплавав, я выбралась на бортик и залегла, подставив тело солнечным лучам. Сеня же решил поближе познакомиться с Катей и Зоей, по-прежнему сидевшими под зонтиком и ни разу не окунувшимися. Я не представляла, как такое возможно. При виде приближавшегося к ним разукрашенного синей живописью Сени девушки отшатнулись. Неужели до сих пор им не доводилось встречать подобных носителей нательной Третьяковки? В особенности при их профессии? Насколько мне было известно, многие спонсирующие моделек господа, живущие в нашем прекрасном городе на Неве, имеют весьма любопытные декорации на теле, и чуть ли не под каждым фраком и смокингом на самых престижных презентациях скрываются творения неизвестных художников, сделанные не в самых стерильных условиях.
Арсений Михайлович пытался развеселить девочек, но добился прямо противоположной реакции: они разревелись, причем это были не просто слезы – девчонок сотрясали рыдания, в отличие от тихого плача вчера вечером. Интересно, с ними тут сделали что-то нехорошее или они просто такие по природе? Я решила разобраться и опять проследовала под пальмочку, под которой продолжали забивать «козла».
При моем приближении Гриша с Костей, сидевшие лицом к бассейну, напряглись, их изменившиеся выражения лиц заметили двое других парней и оглянулись. Я обворожительно улыбнулась. Ко мне тут же подскочил Ванька, и мы вдвоем с ребенком устроились за столом, я прижала свое горячее бедро к Гришиной ноге.
– Есть пара вопросов, – сказала я.
Гриша молчал, с каждой минутой краснея все больше, Костя что-то промычал себе под нос, сидевший напротив него парень издал стон, тот, что оказался напротив меня, буркнул:
– Валяй.
Я решила наградить молодца, протянула ногу под столом и стала ласкать его ступню своими пальцами. Парень млел. Главное, чтобы согласился ответить на мои вопросы. Ванька тем временем занял Костю и простонавшего парня обсуждением каких-то видов вооружения. Парни, как я видела, очень обрадовались близкой их сердцам теме и удовлетворяли интерес ребенка, не бросая в мою сторону косых взглядов, а вскоре даже покинули столик, чтобы что-то там Ваньке продемонстрировать.
Ваньке во время нашего последнего купания было дано партийное задание выяснить, что именно находится у молодцев на вооружении и в каком количестве.
А у Гриши и второго парня, представившегося Леонидом, я спросила, что происходит с Катей и Зоей. Мужики пожали плечами, но переглянулись. Я поинтересовалась, давно ли тут девочки, парни прикинули и назвали примерно ту дату, когда подружки покинули отель в Хуан Долио. Все сходилось. Их тут же направили сюда. Но ведь они находились тут не первую неделю и даже не вторую и не третью. Меня интересовало, распространяется ли на них это идиотское правило первой недели, о каковом мне уже неоднократно вещал Андрей Николаевич.
– Поэтому и ревут, – сказал Леонид.
– Их что, держат на хлебе и воде? – спросила я.
Парни хмыкнули и пояснили, что на хлебе и воде нас тут держать никто не собирается, кормить будут нормально, может, только не станут удовлетворять все мелкие прихоти, комнаты тоже останутся те же. Но… Девочкам каждую ночь приходится обслуживать мужчин, а они совсем не горят желанием это делать. И Кира – тоже. Разве я забыла, что говорил сегодня при мне Андрей Николаевич, – мужчины тут для всех – наказание?
– А как насчет Алены? – поинтересовалась я.
– Ты ее видела? Слышала? – вопросом на вопрос ответил Гриша.
– Ну?
– Нет белых баб, и Алену не надо, – пояснил Леонид.
И добавил, что в первую ночь она чуть не вырвала глаз у своего клиента, оставив следы ногтей на его физиономии. Потом закатила такую истерику, что в доме дрожали стены, и обещала откусить следующему нос. Парни не сомневались в ее возможностях, так что ни у кого больше не возникло желания пользоваться ее услугами. Благо что имелись три более молодые и покорные особы, причем гораздо более привлекательные.
– Но ведь Кира – ее дочь… – попыталась вставить я.
Леонид с Гришей только хмыкнули и пояснили, что на это Алене, в общем-то, наплевать, она думает только о себе. Да и Кира – ангелочек лишь внешне. Народная мудрость относительно тихого омута прекрасно подходит в данном случае. Парни, попробовавшие Киру, были удивлены ее мастерству… Но потом пришли к выводу, что она – достойная мамина дочка. Только пока, слава богу, не закатывает истерик. И иногда даже сдерживает маму.
– Мне кажется, что Кирке здесь нравится больше, чем дома, и она не хочет возвращаться в Питер, – заметил Гриша.
– А Алена?
Парни пожали плечами и высказали предположение, что и мамочка не прочь бы задержаться на асиенде Андрея Николаевича. А что ей? Кормят, поят, не бьют, денег зарабатывать не надо, от мужа отдыхает. И тепло. А в Питере сейчас зима… Почему бы и не пожить тут для разнообразия? Тем более после того, как добилась своего: никто из парней не желает к ней больше прикасаться, и все по возможности обходят ее стороной.
Я поинтересовалась национальным составом острова. Какими женщинами приходилось довольствоваться ребятам до появления нашей компании? Мне пояснили, что чисто черных и чисто белых тут практически нет. Если белый – значит, эмигрант. Русский (украинец, в общем, выходец из СНГ) или югослав. Местное население тоже неоднородно. Есть остатки коренного, проживающего где-то в джунглях в центральной части острова, а основная масса – гремучая смесь индейской, испанской, голландской и негритянской крови. Имеется китайская колония, в столице даже свой мини-Чайнатаун, попадаются индусы и арабы, но последние в единичном количестве. Основная масса народа не представляет, какая кровь течет в их жилах. Или знают лишь по материнской линии, потому что папа – чаще всего случайно заплывший на остров моряк, или отдыхающий, или американец, появившийся тут для организации на месте какого-нибудь предприятия.
– А что организуют? – поинтересовалась я.
