— А как? Как разбираться-то? — спросил вслед Костя.
— Пламенем только не пали, ладно? — обернувшись, попросил король. — Отпусти и все. Можешь внушение сделать.
Костя огляделся, подождал, пока старшие и главные скроются из виду, потер руки и отодвинул засов.
— Кто это? — спросил из темноты знакомый голосок. — Кто тут?
Королевский дракон заглянул в чулан и потерял дар речи.
В темном закутке, заставленном швабрами, па перевернутом ведре, съежившись, сидела Юлечка Южина собственной персоной.
— Ой, Костик! — Ю-Ю радостно вспорхнула ему навстречу. — Ты меня просто спас! А то меня какой-то придурок тут запер, я сижу, сижу, ничего не видно и не слышно, страшно… — Она всхлипнула.
— Это не придурок, — сурово отрезал Костя. — Это Я тебя запер, ясно?
— Ну и шуточки! — возмутилась Ю-Ю, брезгливо стряхивая с плеча паутину.
— Чего ты к статуе полезла? — Костя нахмурился. — И вообще, как ты тут очутилась, Южина? — Он сжал кулаки.
— Костик, хей-хо! — поспешно сказала Юлечка.
Приворотное слово, щедрый подарок загадочных колдунов, подействовало безотказно — Костино лицо разгладилось, кулаки разжались. Ю-Ю выдохнула.
— Ты же меня сам сюда и пригласил, разве не помнишь, Костик? — осторожно напомнила она.
— Да, конечно… — Костя вежливо поддержал её под локоть, помогая выбраться из заточения. — Я… у нас была назначена встреча, да? Извини, я опоздал? Или забыл?
— Да ладно, Мостик ваш я и сама прошла, у меня с колдовством проблем нет, — прощебетала Юлечка. — Пойдем, прогуляемся, о'кейчики? Покажешь мне дворец, познакомишь с королём.
Костя вздрогнул.
— Слушай, Юль, я не могу, мне тут… мне бежать надо. Мы отплываем в полночь.
— О, а куда? Мне с вами можно? — Ю-Ю сделала заинтересованное лицо, а про себя подумала: «Сейчас всё узнаю! Наверно, они потащили этот шар на корабль».
— Нет, — помотал головой Костя. — Мы никого не берём. Лизка с Лёвкой остаются.
— О, эксклюзивный тур! — глазки у Юлечки загорелись.
— Да не в этом дело, — Костя замахал руками. — Просто там всю дорогу будет реально опасно, понимаешь? Ну, Инго — король, ему полагается подвиги совершать, а Филин волшебник, а я…
— Ну и что? — перебила Ю-Ю, не дослушав про Костю. — Я, между прочим, колдунья, может, даже и покруче вашего Филина! Вот, смотри! — Ю-Ю щелкнула пальцами, с которых тотчас рассыпались разноцветные искры. Огоньки разлетелись по чулану и все мётлы и швабры дружно загарцевали на месте, как табун жеребят.
— Ух ты! — поразился Костя. — Слушай, что ж ты раньше-то молчала! Да мы бы все вместе в прошлом году…
— Вот и возьмите меня с собой, — перебила гордая успехом Юлечка, удовлетворенно рассматривая свои пальцы. — Я пригожусь.
— Ладно, — покладисто сказал Костя, не отводивший от Юлечки восторженных глаз. — В нашем деле волшебников чем больше, тем лучше! Во Филин-то обрадуется!!! Пошли скорее! — он потащил Ю-Ю к выходу из дворца.
— Только знаешь, Костик, — Юлечка придержала дракона за рукав. — Раз карнавал, надо всех разыграть! Давай, а? Ты меня где-нибудь на вашей яхте спрячь, а утром мы их удивим!
Когда Костя с Юлечкой спускались по широким каменным ступеням в дворцовый парк, никто не обратил на них внимания. Вход во Дворец не охранялся вообще: разгильдяи-стражники тоже отправились глазеть на фейерверк. Да и сам парк кишел публикой: горожане в карнавальных костюмах брызгались водой у подсвеченных фонариками фонтанов, прогуливались по аллеям и нюхали все цветы подряд. Лёвушку, который прятался в цветущих кустах, никто не заметил. Не до него было. Зато он очень внимательно высматривал Лизу, и уже начал ерзать от нетерпения, когда перед ним остановился таинственный чёрный силуэт и сделал знак рукой — мол, за мной.
— Мама дорогая! — ахнул Лёвушка, высовываясь из кустов, — Это что?!
— Это я, — ответила Лиза, откидывая капюшон чёрного плаща и снимая остроносую белую маску.
— Это, по-твоему, называется двадцать минут? — возмутился Лёвушка. — Зачем такое? Ты всё это время это надевала?
— Карнавальный костюм, — несчастным голосом ответила Лиза. — Ой, Левка, перестань, я и так чуть не заблудилась, никак все коридоры не запомню.
— А костюм тут при чем?
— Так меня же иначе узнают, «ура» кричать будут…
Лёвушка только крякнул.
Про королевские радости Лиза теперь знала всё. Стоило ей перейти Бродячий Мостик, как над мощеными улочками тут же несся чей-нибудь радостный вопль: «Урр-а, Её Высочество пожаловали!» — «Тише ты, дурак! — шипел кто-нибудь рядом. — Сказано же: Их Высочество Лиллибет по городу ходят инго… инко… во, инкогнито. Велено делать вид, что так и надо». — «А, так я пойду скажу жене, чтоб она белье-то хоть с веревки сняла…» Лиза только вздыхала: рыжих издалека видно. Бедный Инго! Ему-то каково! С ним и поговорить-то спокойно можно только дома, в Петербурге. А бывал он там не так уж часто, хотя, случалось, сбегал из королевства, как школьник с уроков.
А дело было в том, что за воспитание молодого короля взялись все: от дряхлых фрейлин, до волшебного зеркала в королевской гардеробной. Правда, быстренько выяснилось, что учить и воспитывать юного Инго Четвёртого занятие неблагодарное. То есть рассуждать и советовать знатокам церемоний и архивов не запрещал никто, только когда доходило до дела, король Инго обходился своим умом, без помощников. Значит, ветеранам придворного труда только и оставалось, что отводить душу на больших дворцовых праздниках. А Лизе в борьбе с придворным этикетом не хватало твердости, поэтому Зеркало упрямо наряжало принцессу в кринолины и шлейфы. Да и к брату её тоже просто так не пускали: сначала полагалось докладывать Его Величеству, что пожаловали Её Высочество, и только потом брат и сестра наконец встречались. Но и тут хочешь не хочешь, а изволь видеться с братом в парадной зале на виду у толпы придворных, под звуки фанфар и восторженные ахи и охи. У Бабушки на кухне или у себя в башне, Инго был больше похож на самого себя, чем в тронном зале…
Когда Лиза с Лёвушкой потихоньку выбрались за ограду Дворцового Парка, Радинглен уже вовсю праздновал карнавал. По улицам двигались весёлые факельные шествия, тут и там пировали и отплясывали шумные компании. Ночь мерцала сотнями фонариков, воздух шуршал от мишуры, под ногами стелился серпантин и конфетти. Бум! Бум! — бил где-то вдалеке большой барабан, и повсюду пиликали виолины, чирикали флейты, хихикали губные гармошки.
На Лизу с Лёвушкой радингленцы не обратили ни малейшего внимания. Зачем смотреть, кто тебя толкает в бок, пробираясь мимо, зачем вообще смотреть на землю, когда в небе с треском, шипением и грохотом творится такое?
На синем бархате неба вырастало раскидистое пылающее дерево, на нём разворачивались листья, распускались цветы, зрели и опадали огненные плоды. Потом всё исчезало, а через миг чья-то невидимая огромная рука разбрасывала по небу гигантские соцветия роз, хризантем, лилий, ромашек. Потом цветы истаяли, и над Радингленом, ко всеобщему восторгу, некоторое время гуляли разнообразные цветастые коты — каждый величиной с дом. Они прыгали над башнями и крышами, гонялись друг за дружкой, а потом все разом оглушительно замяукали и пропали.
