— Мы что, наружу вышли? — не сообразила она.
— Нет, это Внутренний Замок, — еле шевеля губами, объяснила Кристабель, потому что впереди сверкали кирасы караульных. — Это Гуммиэль Третий Защитник перестроил — на случай осады. Т-ш-ш!
Лиза сложила губки бантиком, изо всех сил вытаращила глаза и, стараясь не моргать, мелкими шажками последовала за Кристабель.
— Пароль? — гаркнул караульный, высунувшись из окованной щитами будки.
— Доблесть и слава, — раздраженно бросила королева.
Подъемный мост опустился, заиграв что-то мелодичное: «дили-бом, дили-бом».
— Хоть бы пароль поумнее придумали, дубины стоеросовые! — прошипела королева, скользя в ворота Внутреннего Замка.
Здесь придворных уже не попадалось, светильники горели через один, а коридоры каждые двадцать шагов были забраны то ажурными решетками, то окованным железом дверями. Кристабель повела Лизу вверх по крутой узкой лестнице, такой темной, что приходилось нащупывать каждую ступеньку, а потом в глаза Лизе брызнул солнечный свет, она оступилась, глянула вниз и замерла на одной ноге, будто у неё завод кончился.
Они с Кристабель очутились на узкой галерейке, опоясывающей круглый зал. Зал был похож на колодец, накрытый таким толстым стеклянным потолком, что сквозь него не просачивалось ни звука. Далеко внизу расхаживали вокруг бассейна с золотыми рыбками канцлер и король. Сверху казалось, что у них нет шеи, а ноги совсем короткие. А прямо в каменных стенах этого странного зала зловеще поблескивали какие-то кнопки, рычаги и окошки, похожие на корабельные иллюминаторы. Что бы могло значить?
— Ну же! — беззвучно сказала Кристабель.
Лиза строго прижала палец к губам и прислушалась.
— …доволен, доволен! — Гуммиэль поглаживал себя по увешанному орденами животу.
— И всё-таки, Ваше Величество, я, кажется, едва не совершил непростительную ошибку, — покаянно вздохнул канцлер, свесив лысеющую голову. — Но я готов искупить свою вину. И как можно скорее. Здесь и сейчас.
— Да-а? — Гуммиэль не на шутку удивился. — Это что же? Как же?
— Не будем терять ни минуты, — Парагон подозрительно огляделся и зашептал королю на ухо. Лиза напряженно наморщила лоб. — Ни одного из этих подозрительных чужеземцев нельзя отпускать в этот их Радинглен без присмотра. Они вполне могут не вернуться вовсе, а мы потеряем их след. — Канцлер многозначительно покивал. — Что им какая-то девчонка, пусть и королевской крови? В обычных королевских семьях — не отмеченных таким чудесным предназначением, как ваше благословенное семейство — девочек обычно пруд пруди.
«Ну да, так вот они меня и бросят! — рассердилась Лиза. — Думаете, если вы подлецы, так и все такие же!»
— И что?.. — Гуммиэль непонимающе заморгал.
— По моему недосмотру мы упустили куда большую выгоду, — канцлер прижал руки к груди. — Оставим в живых только принцессу с её фрейлиной, ну и, конечно, учеников мастера. Остальные нам ни к чему.
Лиза вздрогнула. Это как — «оставим в живых»?! И каких учеников? Кристабель дернула Лизу за рукав и вопросительно задрала брови, но Лиза только отмахнулась — не до того. Что за гадость они задумали?
— Минуточку, — Гуммиэль самодовольно поднял палец. — Но раз эта рыжая и впрямь принцесса, то кто тот рыжий мальчишка? А? Неужели вы не догадались, мой добрый Парагон? Принц! Наследник престола!
— А в других мирах принцы ценятся дороже… — Парагон поднял глаза к потолку, будто что-то высчитывая, и Лизе показалось, что он смотрит прямо на неё. Она вжалась лопатками в стену.
— Конечно, можно было бы взять его в заложники… — Канцлер уставился на рыбок в бассейне. Уф, обошлось!
— И требовать девочек кораблями! Бочками! Пачками! — вскричал Гуммиэль. — А? Здорово я придумал?
— Ваше Величество! — Канцлер умоляюще сложил ручки на груди. — Мой святой долг — оберегать вашу драгоценную жизнь во имя нашей державы. Послушайте верного Парагона — избавьтесь от старика и мальчишки! Я нутром чую, они люди опасные!
Лиза оглянулась через плечо на Кристабель и заерзала. Что же делать-то?
— Но кто же поплывет за девчонками в Ра- дин глен? — возразил король.
— Ах, государь! — Парагон расплылся в улыбочке. — Экипаж-то на корабле есть, верно?
— М-м? — тупо спросил Гуммиэль.
— Вы даже себе не представляете, какое живительное действие производит пистоль, приставленная к голове капитана! — Парагон аж причмокнул от удовольствия. — А что принца взяли в заложники — это все равно можно сказать по прибытии. Тогда нашим людям точно обеспечен наирадушнейший прием. Даже если принц к тому времени будет мертвее мертвого. А теперь, — пропел канцлер, — Вашему Величеству всего и надо, что нажать две маленькие кнопочки!
Лиза прикусила губу, чтобы не заплакать от бессилия и ужаса. Инго с Филином вот-вот убьют, а помешать никак! Да ещё взгляд королевы так и сверлит затылок!
Король шарил глазами по кнопкам.
— Никак не запомню! — Он капризно затряс щеками и манжетами. — Эту, что ли? — Его величество занесло руку над ярко-красной кнопкой с нарисованной на ней стрелой.
— Нет! — канцлер бросился ему наперерез. — Вот эту. Железную руку гостеприимства. Зачем дырявить волшебный корабль? На нём же наши послы поедут! Лучше заполучить его целеньким, и пусть Шпигельмейстер его скопирует. Волшебный флот, а?
— Я что-то не расслышал, причем тут волшебный флот, мой добрый Парагон? — король решительно нажал на соседнюю кнопку, фиолетовую, и в стене клацнуло. — У нас и магии- то давным-давно нет. С чего вы вообще взяли, что корабль волшебный?
— Но границу-то они прошли! — почти по слогам сказал Парагон. — После Шпигельмей- стера у нас и гостей-то не было. А волшебный флот нам бы очень пригодился, Ваше Величество! Кто знает, когда вернется наш фельдмаршал Ангст!
— И высокоумный профессор Штамм тоже, — вздохнул Гуммиэль и подергал тугой воротник. — Он мне эликсир молодости так и не сварил — все обещал, обещал… Супруге надо соответствовать.
— Ну конечно! — канцлер хлопнул в ладоши. — А теперь, государь, и вторую кнопочку, вот эту, черненькую. А потом проводим дорогих гостей к Белой Книге. Ах, жаль, не услышим и не увидим, как они будут умирать!
Гуммиэль довольно хмыкнул, небрежно нажал кнопку, в которую тыкал канцлер, и утомленно опустился в подставленное Парагоном кресло.
Лиза почувствовала, что спина у неё окаменела. Все пропало.
Гуммиэль потянулся:
— Слушайте, любезный Парагон, а зачем, собственно, мы измельчитель-то в колодце включили? Пусть бы они там умерли от голода, и все дела.
— Опасаюсь я, государь, — Парагон склонился к королевскому уху. — А ну как выберутся? А так — раз и готово, и наверняка.
— Что ж, — Гуммиэль с хрустом поднялся, — сейчас отправим старика с мальчишкой к колодцу под конвоем, а сами подзакусим. Траби- льеры в сливочном соусе, а? С добрым старым холодненьким мурлюрлюнским?
