Мангуст посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. Однако уже не послал меня с моими проблемами куда подальше, а понимающе покивал головой и предложил:
– Передай Тритону, что ты выяснил, кто напал на его конвой и похитил груз. А также то, что твои люди захватили одного из нападавших и разговорили его. И если Тритон тоже желает услышать много интересного, о чем треплется этот полковник ЦРУ, то ты готов передать клиенту пленника безо всяких условий, просто в знак уважения.
– Час от часу не легче! – Я всплеснул руками. – И где прикажешь взять этого полковника ЦРУ? Да еще и выбалтывающего секреты, на которые позарится Тритон!
– Болтливого цээрушника я беру на себя, – заверил меня Хомяков. – Ты же кровь из носу обеспечишь мне встречу с Тритоном. А чтобы подогреть его интерес, скажи, что твой пленник рассказывает удивительные байки о черном Химкинском Городище. Уверен, после этого Тритон при всем желании не усидит на месте.
– Ладно, как будет угодно. Надеюсь, ты имеешь представление о том, во что меня втравливаешь, – покорился я, но от робкого вопроса все же не удержался: – А при чем тут вообще Химкинское Городище?
– Ни при чем, – отрезал Мангуст, давая мне понять, что большего я от него сегодня не добьюсь. – Упомяни о нем в своем послании Тритону – и все, пока достаточно… И еще дам тебе один совет: с этой минуты никого не впускай к себе в апартаменты. Просто не хочу, знаешь ли, всякий раз, как надумаю заглянуть к тебе в гости, устранять здесь нежелательных свидетелей…
Глава 11
Продавать самому себе оружие, дабы пустить противнику пыль в глаза, занятие несложное, если при этом не устраивать очную встречу продавца и покупателя. Но вот организовывать с самим собой переговоры, да еще лицом к лицу, это уже задачка на несколько порядков сложнее.
Ладно, хоть Хомяков знал об умении врага мастерски менять личину, поэтому Барклай мог выдать за Тритона кого угодно: от случайного наемника до своего оперативника. Что я и сделал бы, если бы мне впрямь пришлось сводить на одном поле эти две фиктивные личности. В действительности мой план этого не подразумевал, пусть даже формально такая встреча должна была вскорости состояться.
Надо отдать Мангусту должное: для человека, у которого не было за плечами разведшколы и шпионской практики, он разыграл неплохую комбинацию. Сварганить подсадную утку и заодно слить для правдоподобия Барклаю толику стратегической информации – грамотная затравка. Будь я не главным режиссером этого спектакля, а его персонажем – тем самым Тритоном, которого Мангуст надеялся выманить из тени, – я бы точно заинтересовался, какого цээрушника мне хочет подсунуть Барклай: всамделишного или липового. А дальше все зависело бы от того, выдержит этот блеф проверку или нет. И если бы выдержал, возможно, я не отказался бы побеседовать с пленником. После чего «гаранты» получили бы шанс выследить и схватить меня или кого-то из моих людей. Не сказать, чтобы слишком большой шанс, но вполне реальный.
Разумеется, «гаранты» не посвящали меня в детали планируемой ими охоты на меня же, но я и без подсказок догадался, что она будет масштабная. Едва я известил Мангуста о том, что Тритон согласен на встречу, но при определенных и весьма жестких условиях, подготовка к ней в «Альтитуде» закипела вовсю. Я предполагал, что в Чернобыль – локацию, где должна была состояться передача пойманного полковника, – был заброшен весь работающий в Зоне контингент G.O.D.S. И что, когда наступит время идти на переговоры, меня будут незримо прикрывать как минимум два взвода головорезов. Тех самых, что уничтожили в московском ВВЦ отряд Яхонта в полном составе.
Я не намеревался облегчать задачу себе и Мангусту. В конспиративной игре, когда обе стороны подозревают друг друга, нет легких путей, а значит, нам не обойтись без риска и некоторого самоистязания. Первым делом Тритон обязал меня, чтобы я привел к нему пленника сам, в одиночку и без своей охраны. Второе поставленное им условие предписывало беспрекословно выполнять все его распоряжения. Их я буду получать от него по коммуникатору до тех пор, пока не передам ему цээрушника.
Я было возмутился и отписал, что вся эта перестраховка очень уж похожа на осмотр зубов у дареного коня, ведь я ничего не потребовал у покупателя взамен. В ответ на это Тритон возразил, что он тоже пошел мне навстречу, согласившись забрать пленника в Чернобыле, не заставляя меня отходить далеко от «Ласточки».
Замечание выглядело резонным, и я в конце концов с ним согласился. Да и как мне – прагматичному человеку – было не достигнуть консенсуса в споре с самим собой?
Наша подсадная утка – полковник Уолтер Шульц, – был представлен мне накануне переговоров, спустя три дня после того, как меня взял за горло одноглазый шантажист. Барклай не мог знать, кто такой этот Шульц, и настоящий ли он полковник. Но я при виде его ощутил если не благоговейный трепет, то, по крайней мере, легкую оторопь.
Еще бы я не знал такую личность, как Уолтер Шульц – «Махайрод»! Рейнджер, бывший командир диверсионного отряда со внушительным послужным списком и уймой наград, бывший инструктор форта «Шандалар» – учебного центра по подготовке рейнджеров. Два года назад ушел в отставку, но вместо заслуженного отдыха решил записаться в Guarantee Of Defense and Support, где таких бравых ветеранов всегда встречали с распростертыми объятьями. Мы знали очень мало о командном составе работающей в Зоне группы G.O.D.S., и присутствие в ней Махайрода являлось до сей поры лишь гипотезой. И вот теперь она подтвердилась: Шульц действительно опекал Талермана. А сегодня даже отважился выйти на линию огня с открытым забралом и без оружия. Достойный поступок, что ни говори. Да что там – практически подвиг! Видимо, моя голова и впрямь дорого оценивалась ЦРУ, если ради нее шел на самопожертвование такой корифей военной разведки!
Я был уверен, что это настоящий полковник Шульц, а не его двойник, поскольку на создание полноценного дублера и его подготовку у «гарантов» не было времени. Использовать подобного мне оборотня они тоже не могли. Даже если среди них и имелся редупликант, ему бы не разрешили стать приманкой в операции, финал которой почти наверняка обернется перестрелкой. И в которой настоящему Махайроду с его опытом уцелеть будет куда проще, чем любому его двойнику, что согласился бы занять полковничье место.
Побои на лице Шульца казались такими же натуральными, какими были у меня, когда я в обличье праведника Цефона внедрялся в Пламенный Крест. А вот зомбированное состояние, в коем пребывал полковник и которое якобы было вызвано подавляющими волю транквилизаторами, являлось симуляцией. Равно как его бутафорские наручники. Они могли быть сброшены Махайродом в любой момент. Фактически, это не я конвоировал Уолтера, а он меня, даром что в моих руках имелось оружие.
Ну а нас обоих, кто бы сомневался, незримо сопровождал Мангуст, телепортирующийся от укрытия к укрытию. И больше, надо полагать, никто, поскольку любой эскорт, даже скрытный, мог быть замечен Тритоном. Маскируясь под вольных сталкеров, «гаранты» двигались на достаточном расстоянии от нас, чтобы их можно было в чем-то заподозрить. И в то же время они были готовы по первому сигналу оперативно прибыть к нам и захлопнуть ловушку, оцепив нужный участок местности.
