— Но… но я не помню, как сюда приходил.
— Зато мы отлично помним и в состоянии доказать, — с торжеством парирует сестра Камала.
— И что, я никак не могу их вернуть? — умоляет Кумар.
— Мы уже обналичили чек. Средства пойдут на хоспис для неизлечимо больных, на расширение детского дома и на строительство маленькой школы. Подумайте о том, как будут благословлять вас обездоленные, получившие помощь из ваших рук.
— Чихал я на их благословения. Мне нужны мои деньги. Я занимаю очень ответственный правительственный пост…
— Полный разных соблазнов, верно? Сестра Вимала как следует покопалась в вашем прошлом. Это ведь вас, мистер главный секретарь, члены Ассоциации по делам государственной службы назвали самым продажным чиновником Уттар-Прадеша?
— Ну, это уже слишком. Сначала берут мои деньги, теперь еще оскорбляют. Так вы вернете мои деньги, или мне обратиться в полицию?
— Вам не в полицию надо, мистер Кумар, а к доктору. А теперь извините, у нас время молитвы.
— Но как же… — заикается Мохан.
Сестра Камала решительно захлопывает дверь и, обернувшись к своей помощнице, крутит пальцем у виска:
— Псих. Совершенный псих.
В клинике доктора М.К. Дивана очень располагающая обстановка — обитая голубой тканью кушетка и несколько мягких кресел с откидывающейся спинкой так и манят расслабиться; на гипсовых стенах развешаны картины с ненавязчивым абстрактным рисунком; даже искусственный фикус в углу выглядит совершенно как живой. Продуманный декор создает ощущение гостиной, а не приемного кабинета. Доктор Диван — высокий мужчина, которому сильно за сорок, — говорит отрывисто и грубовато, с резким британским акцентом.
— Может, сбросите обувь и приляжете? — приглашает он пациента, застывшего у стены в нерешительности.
Кумар неохотно следует совету и опускается на кушетку, подперев голову мягким валиком. Доктор пододвигает кресло поближе, садится, достает серебристую ручку и блокнот в обложке из черной кожи.
— Хорошо, а теперь давайте послушаем, что вас беспокоит.
— Доктор, в меня вселилась неведомая сила. Это похоже на постоянную зубную боль. Я начал ходить, говорить и действовать как совершенно другой человек.
— И кто этот человек?
— Вы не поверите, — помолчав, говорит Кумар.
— Может, попробуем? — сухо роняет доктор.
— Это Ганди… Махатма Ганди.
Вопреки ожиданиям пациента известнейший в Дели специалист по клинической психологии не разражается смехом — он даже бровью не ведет.
— Гм-м… — произносит доктор и крутит в пальцах карандаш. — А кто говорит со мной прямо сейчас?
— Прямо сейчас я Мохан Кумар, бывший главный секретарь Уттар-Прадеша. Но в любую минуту могу превратиться в него. — Кумар наклоняется к доктору. — Все началось после того спиритического сеанса, будь он неладен. Полагаете, это случай демонической одержимости?
— Демоны существуют лишь в кино, мистер Кумар. А кино и реальность — разные вещи.
— Значит, я схожу с ума?
— Ну почему же? И совершенно здоровые люди не всегда ведут себя адекватно.
— Вы не понимаете, доктор. Эта болезнь заставляет меня вытворять безумные вещи. Рядиться, к примеру, в кхади и в дурацкую шапочку Ганди; или перебить все свои бутылки с редким виски; или стать вегетарианцем и выбросить целых двадцать лакхов, заработанных тяжким трудом, на «Миссию милосердия».
— Понятно. И когда именно это происходит?
— Не могу сказать. То есть… то есть вот сейчас я — это я, а через минуту — уже другой человек. И начинаю нести околесицу о Господе и религии.
— Значит, вы хорошо помните, что делали до того, как вернулись в себя?
— Поначалу совсем ничего не помнил. Сплошные провалы. Но сейчас понемногу выясняется, каких же глупостей я успел натворить в роли Ганди.
Доктор беседует с ним еще полчаса и наконец определяется с диагнозом.
— Выражаясь научным языком, полагаю, что вы страдаете СМЛ, или синдромом множественной личности; в кино это называется раздвоением личности.
— Хотите сказать, я раскололся на половинки — на Мохана Кумара и Мохандаса Ганди?
— Примерно так. При СМЛ обычно целостная личность расщепляется на две, а то и на большее число независимых друг от друга частей. Больной, как правило, сознает себя только в одной ипостаси, имея в лучшем случае смутное представление о других. Скажите, вы готовы подвергнуться в нашей клинике сеансу гипноза?
— А что это даст?
— Мы заглянем внутрь вашего подсознания, чтобы разобраться, какие события или переживания из прошлого могли на вас так повлиять.
— Мне будут задавать интимные вопросы? — На лице пациента появляется озабоченное выражение.
— А как же иначе? Суть гипноза как раз и заключается в том, чтобы обойти критического цензора человеческого сознания.
— Нет. На гипноз я пойти не могу! — решительно отрезает Мохан.
Доктор вздыхает.
— Мистер Кумар, если вы рассчитываете на мою помощь, будьте со мной откровенны. Скажите, вы в детстве сталкивались с насилием?
Мохан садится на кушетке и злобно сверлит психолога глазами.
— Давайте обойдемся без фрейдистских заморочек. Просто в двух словах объясните, как мне остановить превращения. М.К. Диван улыбается:
— На свете найдется много людей, которые все бы отдали, чтобы преобразиться в Махатму.
— Доктор, не городите чушь. Поймите, Ганди никто не любил, его боялись. Он обращался к таким инстинктам, которые каждый хотел бы похоронить в себе. Махатма советовал отказаться от секса, вина, богатства. Ну и какая радость от жизни без этих главных для человека вещей?
— Бывают вещи куда важнее, мистер Кумар.
— Да ладно, я пришел не затем, чтобы слушать лекции по философии! — Пациент наклоняется и начинает завязывать шнурки. — Хотите отработать свой гонорар? Тогда объясните, отчего происходят мои превращения.
— Наука не знает ни одной биологической причины, которая вызывала бы синдром множественной личности. Практически во всех случаях, что мне доводилось видеть, переход личности из одного состояния в другое совершается в ситуации сильного стресса.
— Значит, чтобы все прекратилось, мне достаточно избегать потрясений?
— Теоретически да. Однако должен предупредить: иногда вторая половина заявляет о себе без предупреждения. И что еще важнее, со временем она может полностью одержать верх.
— Уверяю вас, доктор, Махатме Ганди меня не одолеть. — Мохан встает с кушетки. — Спасибо, что уделили время.
— Интересно было пообщаться, мистер Кумар. Жаль, что мы не нашли общего языка, но по крайней мере, надеюсь, для вас кое-что прояснилось.
